Поиск по сайту

Я всё думаю, почему в наше время фашизм популярнее коммунизма. И кажется мне, это из-за разницы в том, как они потерпели крах. Коммунизм сгнил сам по себе и самоуничтожился. А фашизм был сокрушён военной силой. Понимаете? У адептов фашизма создаётся впечатление, что если бы не поражение в войне, всё было бы замечательно. А значит, можно попробовать повторить всё ещё раз. Как мне кажется, лучший способ доказать несостоятельность фашизма - показать, что северная Корея скорее фашистское государство, чем коммунистическое :). Серьёзно, у них такой накал национализма, что не уступит Гитлеру. Абсолютная власть партии. Культ вождя. Крайний милитаризм. Да и система перелдачи власти по наследству - как-то не очень по-коммунистически, не правда ли? Но даже если кто-то не согласится с этим, я могу добавить, что военный разгром — закономерный итог существования фашистского режима. Агрессивная, авантюристическая внешняя политика ведут его всё к новым войнам, и итог тут один — либо мировое господство, либо гибель. Но, - скажете вы, - не все фашистские режимы погибли в войнах. Франко и Пиночет ни с кем не воевали. Да, это так. Но каков итог этих режимов? Они мирным путём передали власть демократическим правительствам. А это ставит жирный крест на идее Третьего пути. Нет никакой фашистской альтернативы, фашизм приводит к либерализму. Либо гибнет. Иного не дано. Плохо одно — доказав несостоятельность фашизма, я не могу доказать жизнеспособность коммунизма. Главный марксистский критерий истины — практика — работает против него. Ведь все коммунистические государства гибли, стагнировали, перерождались, в общем, делали всё что угодно, но только не развивались так, как предписывает марксизм-ленинизм. Единственное, что мы можем сделать в такой ситуации — сказать, что они строили коммунизм неправильно. А как правильно? Я говорю — марксизм нуждается в доработке. А большинство коммунистов считает, что никакой доработки не надо (доработка = ревизионизм = анафема), а просто во всех коммунистических государствах искажали учение Маркса — Ленина, и вот если делать всё буквально по писанию, то придёшь к коммунизму. Всё это не внушает оптимизма. Очевидно, что коммунисты вроде Максютара, застрявшие в начале 20 века, будут бесконечно наступать на одни и те же грабли. Но жизнь берёт своё. Возьмём для примера КПРФ. На словах они сколько угодно могут постулировать верность марксизму-ленинизму, а на деле допускают смешанную экономику, патриотизм, уважение к религии — в общем, приближаются к моему левому евразийству. Неискоренима привычка использовать цитаты из классиков марксизма как священное писание, начётнически. Но параллельно с этим развивается прогрессивная практика, исходящая из реалий жизни. Вот эту-то практику и должны использовать современные теоретики, подвести под неё теорию, кодифицировать её. Это и станет ответом коммунизма вызовам современности. Ответом, диалектически основанным на практике. Мне кажется, разрабатывая доктрину левого евразийства, я отчасти выполняю эту задачу. Я прекрасно понимаю, что мои опусы мало кто читает, но всё же кто-то обращает на них внимание, они получают некоторые резонанс. Может быть, это подтолкнёт кого-нибудь из настоящих теоретиков к правильным мыслям.

Мыслить нужно диалектически. Как известно, в любом процессе сначала идёт единство и борьба противоположностей, затем происходит переход количества в качество, а завершается цикл отрицанием отрицания. Так и с освободительным движением.Перейдём от теории к практике. В общественном движении можно выделить две стороны — условно либеральную и консервативную. На протяжении всего нового и новейшего времени либералы успешно теснили консерваторов. И до поры до времени это играло прогрессивную роль. Низшие классы добились политического равенства, рабочие — социальных гарантий и снижения эксплуатации, женщины — эмансипации, цветные — повсеместного осуждения расизма и национализма, сексуальные меньшинства — толерантности. В результате было построено новое, демократическое общество. Количество перешло в качество.Но перейдя в качество, оно обозначило предел, дальше которого освободительное движение превращается из созидательной в разрушительную силу. Действительно, чего требуют современные либералы и европейские левые? Насаждение мультикультурализма в Европе губит национальные культуры этих стран, способствует росту преступности, наркомании и социального паразитизма. Абсолютизация западной демократии служит поводом для нападений на развивающиеся страны и санкций против них. Защита ЛГБТ дошла до того, что США пытаются навязывать гомосексуализм другим странам, а в самих западных странах количество геев неуклонно растёт, снижая рождаемость. Защита прав женщин перешла в ущемление прав мужчин. Защита от семейного насилия, доведённая до абсурда, подрывает институт семьи. Воинствующий плюрализм и антиклерикализм породили духовный вакуум, разрушающий мораль общества. Защита прав национальных меньшинств привела к росту пещерного национализма и разрушению государств.Наступило отрицание отрицания. Либерализм больше не прогрессивен. Дальше он ведёт никуда. Он должен неизбежно сойти с исторической арены.Кто же образует новую дихотомию прогресса и реакции? Реакционный лагерь никогда не меняется. Это всё те же консерваторы — конечно же, обновлённые и пополнившиеся неоисламистами. Прогрессивным же лагерем теперь являются коммунисты. Именно переход к коммунизму становится насущной задачей теперь, когда почти достигнута всеобщая компьютеризация и автоматизация труда. Это позволяет перейти к новой, доселе невиданной исторической формации, формации коллективной собственности на средства производства, которая позволит максимально реализовать творческий потенциал человека. Коммунисты не отказываются от достижений либерализма, добытых на предыдущем витке истории, таких, как демократия и равноправие, но они не поддерживают современных борцов за толерантность и политкорректность, которые ведут Запад к погибели. В таких условиях переход части коммунистов на традиционалистски-патриотические позиции вполне закономерен. Это не предательство левого дела, а реакция на изменившиеся исторические реалии. Но важно понимать, что от этого коммунисты не станут консерваторами, а останутся их главными оппонентами на новом этапе диалектического процесса истории.

Обычно Александр Попов постит всякую хрень, но в случае со спором вокруг национал-большевизма он внезапно выложил годноту. Прослушав это видео, можно получить неплохое представление и о национал-большевистской идеологии, и о её критики слева. Что касается меня, то я могу согласиться, что любой национализм служит буржуазии. Но, по моему мнению, по-другому быть просто не может. Даже в самых ортодоксальных марксистских странах власть-собственность оказывается в руках бюрократии. А бюрократия - это, по сути, такой же эксплуататорский класс, как буржуазия. Экономику бюрократического государства следует охарактеризовать как государственный капитализм, а самим бюрократам подходит название "государственные капиталисты".Где бы ни пытались строить коммунизм, везде получалась власть бюрократии. И по-другому быть не может. Ну не может пролетарий управлять государством, это попросту не входит в его функции. Если он будет заниматься управлением, как своей основной деятельностью, он перестанет быть пролетарием. Если же он будет заниматься этим в свободное от основной работы время, ему никакого времени не хватит на то, чтобы вникнуть в служебные вопросы должным образом. Такое будет возможно только когда роботы и компьютеры возьмут производство на себя. Тогда каждый желающий сможет поучаствовать в управлении. До этого - только государственный капитализм, только национал-большевизм!

Эту статью я хочу посвятить развитию политических взглядов моего верного оруженосца соратника по борьбе и завсегдатая моей личной страницы Александра Попова. Некоторые считают, что у А. Попова каша в голове. Но моё научное открытие заключается в том, что я обнаружил в этой каше достаточно стройную и даже по-своему изящную политическую теорию. Итак, А. Попов постоянно использует в своей речи термины «анархо-коммунизм» и «национал-коммунизм». Можно подумать, что он смешивает два этих несовместимых явления. На самом деле всё интереснее. Эти понятия он рассматривает как разные этапы в развитии коммунистических режимов. Начинается строительство коммунизма с национал-коммунистического режима, а заканчивается анархо-коммунистическим. Рассмотрим эти этапы подробнее. Итак, что такое анархо-коммунизм? Это, по сути, коммунизм без государства. Экономический базис коммунистический, а государственной надстройки нет. За такое общество сражался батька Махно, его теоретиками были Бакунин, Кропоткин и Гарин-Михайловский. Но ведь и марксизм предусматривает отмирание государства при коммунизме. Только по Марксу это произойдёт не сразу, а в конце развития коммунистической формации, когда коммунистические общественные отношения достаточно сформируются, а производительные силы — разовьются. Здесь марксизм смыкается с анархизмом. Поэтому Попов и рассматривает анархо-коммунизм как завершающий этап в развитии коммунизма. Но поначалу всё будет не так. Сначала коммунистическому режиму придётся вести жестокую борьбу за выживание в окружении враждебных буржуазных режимов. Производительные силы будут недостаточны для полноценного оформления коммунистических отношений, вынуждая сохранять элементы старого, капиталистического строя. Недобитые реакционные классы будут постоянно пытаться сеять смуту внутри коммунистического государства, пытаясь реставрировать капитализм. Внутренних врагов несомненно будут подстрекать враги внешние. Чтобы противостоять всем этим нешуточным угрозам, ранний коммунистический режим должен оформиться в виде жёсткой централизованной диктатуры пролетариата, которая будет беспощадно уничтожать внутренних врагов и бескомпромиссно отстаивать интересы коммунистического государства перед врагами внешними. Это и есть национал-коммунизм по Попову, первый этап формирования коммунистического режима. И он будет держаться до тех пор, пока не приведёт к власти коммунистов в наиболее развитых странах мира и не создаст достаточно развитые для коммунизма производительные силы. После этого произойдёт переход к анархо-коммунизму. Мой жизненный опыт говорит мне, что на данном этапе нет и не может быть других целей в жизни человека, кроме процветания русской нации. И если ради этого процветания мы должны будем утопить в крови другие народы - мы сделаем это не задумываясь, под знаменем Сталина! Любые политики, партии, государства должны оцениваться только с позиции их отношения к русским. Кто за русских - тот наш друг, кто против русских - того мы уничтожим. Исторически, практически все сколько-нибудь долго существовавшие коммунистические режимы представляют собой примеры национал-коммунизма разной степени успешности. Эталонной моделью является сталинизм в СССР. Но самый успешный пример — это умеренный маоизм в современном Китае. Китайцы исправили главную ошибку коммунистов — не стали забегать слишком далеко вперёд в экономике, позволили ей развиваться по капиталистическим рельсам ради того, чтобы быстрее росли производительные силы, приближая переход к действительно социалистической экономике. Для анархо-коммунизма же пока ещё не пришло время. Все попытки его строительства ранее потерпели быстрый и неизбежный крах, ибо не соответствовали уровню производительных сил. Лени пытался строить анархо-коммунизм в России в 1917 — 1918 году, но потерпел неудачу и в конце концов в стране воцарился национал-коммунистический режим Сталина. Даже враг Сталина Троцкий отмечал закономерность его победы ввиду отсталости экономики и общества в России. Итак, главное — не забегать вперёд. Мы должны строить государственный капитализм, держа его в ежовых рукавицах национал-коммунизма, но помня, что это — временные меры.

Марксисты привыкли считать, что история человечества развивается линейно, и это развитие — прогрессивное. Но логика развития событий постсоветской эпохи подводит меня к другому выводу. После гибели СССР прогрессивный ход истории прекратился. И более того, она повернула вспять. Теперь происходят консервативные революции, а не социалистические. Повсеместно сворачиваются программы по освоению космоса. Появляются всё новые болезни, против которых нет лекарства. Мировая экономика стагнирует и переживает рецессию. Всё это имеет под собой глубокие экономические предпосылки. Если выразить их в двух словах, то имя им — системный кризис капитализма. В чём его суть? Капитализм основан на извлечении максимальной прибыли. Для этого нужно производить как можно больше товаров и услуг и расширять рынки их сбыта. Но это наталкивается на несколько архиглобальных препятствий: 1) Все рынки уже освоены. Кончилась эпоха колониальной экспансии. Мы живём в эпоху мировых войн, поскольку самый очевидный способ расчистить новые рынки — разрушение существующих. Это путь деградации, но ещё страшнее, что при том количестве ядерного оружия, которое накоплено в мире, Третья мировая война может оказаться последней. После неё мировое капиталистическое хозяйство погибнет вместе с большей частью населения, и человечество окажется отброшено если не в каменный век, то в средневековье. Есть и другой выход, его проанализировал блоггер Эль Мюрид. Это постепенная деградация мирового рынка с его распадом на рынки региональные. Во-первых, функционирование региональных рынков требует меньше издержек для своего функционирования. Во-вторых, смежные зоны между рынками превращаются во фронтир, где бушуют постоянные войны и восстания. Саморазрушение этих фронтирных зон даёт капиталу региональных рынков пространство для экспансии. Примером такого фронтира является современный Ближний восток — пограничная зона между формирующимися Атлантическим и Тихоокеанским рынками. Но и этот вариант развития капитализма — упадочный, он ведёт к деградации. 2) Нехватка ресурсов. Капитализм постоянно, и во всё возрастающих масштабах потребляет товары. Смысл высшей стадии капитализма, общества потребления, в том, чтобы как можно больше ресурсов перерабатывать в товары и втюхивать эти товары населению в как можно больших количествах. Но количество ресурсов на нашей планете ограничено. Научно-технический прогресс не успевает за темпами нашего потребления, и выход отсюда только один — деградация экономики вплоть до полной гибели капитализма и натурализации хозяйства. Почему я не вижу выход в построении коммунизма? Я пришёл к выводу, что коммунизм недостижим. Это утопия. Все попытки построить коммунизм закончились провалом. В лучшем случае, удавалось построить государственный капитализм. Но государственный капитализм — это тоже капитализм, и он развивается так же, как и империализм, то есть, идёт к собственной гибели. Но может быть, мы сможем пересмотреть марксистскую теорию и снова попытаться построить коммунизм, вдруг получится? - Да, но, кто будет это делать? В современном мире фактически нет сил, способных совершить социалистическую революцию в более-менее перспективной, развитой стране. Всё, что мы видим — это деструктивные силы: либералы, националисты, исламисты. Совершённые ими революции лишь отбрасывают человечество всё дальше назад, несут смерть, разрушение и деградацию. Это силы хаоса и энтропии. Вот кто задаёт тон в развитии современного мира. Многие историко-философские системы, выработанные неевропейскими цивилизациями, рассматривали историю как циклический процесс. Достигнув некой критической точки, человечество переживает катастрофу и отбрасывается назад, к истокам. И теперь я склонен считать, они правы, и это время пришло. Мы подобны последним римлянам, стоящим на грани краха античной цивилизации. Бич Божий уже завис над нами. В этих условиях все левые, коммунисты и социалисты, представляют собой консервативную силу, стремящуюся остановить ход истории, сохранить последние крупицы достижений цивилизации среди шабаша деструктивных правых сил. Но ход истории необратим. Мы будем сражаться до конца, но мы обречены.

Разработка концепции неокоммунизма привела меня к левому евразийству. Прошу не путать это с тем, что было во Франции в 1920-е годы. Левое евразийство в моём понимании — это синтез неоевразийства и умеренного коммунизма. Итак, постараемся кратко сформулировать основные его постулаты. Россия — это не Европа. И даже не продолжение Киевской руси, хотя её корни уходят и туда. Российское государство возникло как улус Золотой Орды и являлось частью туранского суперэтноса, степной цивилизации. До сих пор поведенческие установки русских сближают их не с европейцами, а скорее с тюрками и монголами. В ходе своего развития Россия модернизировалась, вестернезировалась, но частью Запада так и не стала. На Западе нас не считают европейцами. У каждой цивилизации свой путь развития. Давно доказано, что истматовская пятичленка формаций верна только для Западной Европы, а в других частях света исторический процесс шёл существенно по-другому. Я не отрицаю, что конечной целью исторического развития России, как и всего человечества, является коммунизм. Неизбежность этого процесса обоснована в «Капитале» Маркса. Но путь России к коммунизму не таков, как западноевропейский, описанный Марксом. Первыми на собственный путь России к коммунизму указали Ленин, и, как ни странно, Троцкий. Они теоретически, а затем на практике, можно сказать, экспериментальным путём, доказали, что буржуазная революция в России будет носить необычный характер. Поскольку русская буржуазия слишком слаба, чтобы удержать власть, буржуазная революция перерастёт в социалистическую. Но социалистическая революция не привела к созданию социалистического государства, поскольку для этого не было материальных и социальных предпосылок. Вместо этого она породила рабочее государство — режим с государственно-капиталистической экономикой и коммунистической партией у власти. В то же время, на Западе социалистической революции тоже не произошло. Вместо этого там зародилась социал-демократия, постулировавшая эволюционный путь перехода от капитализма к социализму. Таким образом, сформировалось две переходных формации. Разница между ними — это цивилизационное различие между Востоком и Западом. Наш путь более традиционный, авторитарный, государственный. По этому пути вслед за нами пошли многие страны Азии, Африки и Латинской Америки. И я считаю, что историческая задача России — вести угнетённый восток к свободе и коммунизму. В этом проявляется мессианская роль русского народа, который несёт спасение другим народам. Крах 1991 года заставляет внести в модель рабочего государства ряд корректировок. Во-первых, экономика должна быть не чисто плановой, а смешанной. Плановая экономика не может обеспечить потребителей достаточным количеством товаров в условиях слабого развития производительных сил. Во-вторых, диктатура коммунистической партии (или нескольких левых партий) должна сохраняться, но внутреннее устройство этой партии должно быть демократичным, со свободой дискуссий. Это предохранит её от вырождения, а идеологию — от выхолащивания. В-третьих, должна быть свобода информационного обмена. В наш компьютерный век немыслимо прятать от народа правду за цензурой. Даже если создать китайский фаервол, его всё равно обойдут с помощью Тора и подобных программ. Это накладывает на власть большую ответственность в плане пропаганды и поддержания порядка. Необходимо обеспечивать себе реальное доверие населения. Пока на Западе будет сохраняться капитализм, пусть и в форме социал-демократии, он будет враждебен нам. Защищать восточные страны от империалистов и вести их к коммунизму должно рабочее государство, зародившееся в России. Такова его историческая миссия, и такова миссия нашего народа.

Любое восстание только тогда можно оценить положительно, когда оно приносит пользу, то есть когда после него народу становится лучше жить, чем до него. Это во многом определяется программой восстания. По реалистичности программы все восстания можно разделить на следующие категории: 1) С реалистичной программой, разработанной до восстания (Пример — американская буржуазная революция). 2) С программой-импровизацией, возникшей в ходе восстания (Октябрьская революция) 3) С утопической программой (восстание тайпинов). 4) Беспрограммные (Крестьянская война в священной Римской Империи) 5) «Антивосстания» - контрреволюционные перевороты (переворот Пиночета в Чили) Лишь в немногих случаях восстания имеют тщательно проработанную реалистичную программу устройства общества. К таковым можно отнести многие буржуазные революции. Но не все. Например, у Февральской революции хорошей программы не было. Гораздо чаще восстания имеют либо утопическую программу, которую невозможно воплотить в жизнь, либо вообще не имеют программы. Таково большинство стихийных народных восстаний, восстаний рабов, крестьянских войн и тому подобных мероприятий. Такие восстания терпят крах из-за отсутствия хорошей программы, либо победив, начинают воспроизводить старый порядок, только с переменой правящих лиц, но есть и другой путь. В некоторых случаях, уже в ходе самого восстания стихийно складывается достаточно реалистичная программа социального устройства. Складывается она на основе опыта практических действий. Такова была Октябрьская революция в России. Сначала у большевиков была утопическая, нежизнеспособная программа, основанная на их идеологии. В 1917 — начале 1918 гг. эта программа потерпела крах и большевикам пришлось заново строить государство в ходе Гражданской войны. И они построили! Последним штрихом стал НЭП. В результате сложилось достаточно стабильное рабочее государство, хотя большой вопрос, было ли оно лучше империи и стоило ли вообще начинать. Во всяком случае, оно покончило с пережитками феодального строя в России. Эта победа была достигнута благодаря тому, что большевики смогли абстрагироваться от утопической теории, которую сам Ленин сформулировал в «Государстве и революции» и перешли к действиям, основанным на опыте практической деятельности. А ведь практика — критерий истины. Устройство Советской России не было предсказано ни Марксом, ни самим Лениным, но именно оно стало действующей моделью для всех социалистических государств. Поскольку это устройство сложилось на основе опыта строительства социализма в неевропейской стране, его можно назвать евразийской альтернативой капитализму. Наконец, можно выделить в особую категорию восстаний - контрреволюционные перевороты. Зачастую у них есть программа, и даже хорошо проработанная, но она насквозь реакционная, то есть, ведёт не к прогрессу общества, а к регрессу. Примером таких переворотов с участием широких народных масс можно назвать две оранжевых революции на Украине.

Есть такой русский философ и писатель - Дмитрий Галковский, являющийся автором теории, что начиная с 1917 года, Россия является криптоколонией Англии, а также считающий, что в одно и то же время, на земле может быть лишь два де-факто независимых государства, а все остальные - это сферы их влияния. Россия утратила независимость в 1917. После этого ей управляла (и управляет) английская комиссия. Вероятно, можно говорить, что какие-то чиновники управляют Россией лучше, какие-то хуже. В таком же смысле можно говорить об управлении вице-королевством Индия в эпоху того или другого британского наместника. (с) Д.Е. Галковский Кто что думает по этому поводу? Дмитрий Евгеньевич далеко неглупый человек, его читают многие известные историки, философы, журналисты.

Ну а завтра спросят дети, Навещая нас с утра: "Папы, что сказали эти Кандидаты в доктора?" Мы откроем нашим чадам Правду - им не все равно: "Удивительное рядом - Но оно запрещено!" В. Высоцкий Абсолютное большинство людей, услышав словосочетание «теория заговора», начинает снисходительно улыбаться, или крутить пальцем у виска. Меньшинство поступает иначе – начинает горячиться, сыпать «конспирологическими терминами», и тем самым еще больше смешить окружающих. Налицо интересный факт: хотя теории заговора обычно считают бредом параноиков, сама тема никак не уходит из повестки дня. Так или иначе, а обсуждение подобных теорий, пусть и в форме осмеяния, идет не переставая уже много лет.