Хокку

[LGM 427]

Предлагаю помещать сюда цитаты хайку используемые в игре..ну и просто кто хочет, чтто-нибудь красивое из японского стихотворного творчества, что ему особено понравилось

Изменено 02.04.2011, 14:51:42 пользователем LGM

[Kapellan 19,507]

игра до 1600 года, так что Хокку будет логичнее

[LGM 427]

ммм...да без проблем ..а расскажите тогда уж пожалуйста в чем разница хайку и хокку и в чем взаимосвязь с 1600 годом?

[Kapellan 19,507]

изначально называлось хокку, переименовали веке в 19ом вроди

[dasp 10]

* * *

Иду по Пути,

Отринув сомнения,

И зная, что Смерть впереди...

* * *

...один из жителей Японии того времени, которому попытались рассказать об игре Shogun 2:

стремленья и поступки тех людей мне не ясны,

как и и их речь;

Лишь понял - у идзинов есть своё кабуки!

* * *

...он же:

Эрзац жизни вкушая,

Пусть достиг ты в сем деле немалых высот,

помни о вечном...

* * *

[Кокэйн 58]

А можно не много поподробнее , откуда эти строчки взяты выше написанные?

[dasp 10]

А можно не много поподробнее , откуда эти строчки взяты выше написанные?

Да просто пришли слова на ум - записал...

Не судите строго

[LGM 427]

Свое творчество?...классно! мой вам плюс большой за такую инициативу)) для начала очень прилично

[Невидимка 23]

Да уж действительно , если сам сделал огромный плюс , особенно первый понравился +)

[CityLove 4,870]

Ловите хокку(Не из игры).

########################

Чужих меж нами нет!

Мы все друг другу братья

Под вишнями в цвету.

(Кобаяси Исса)

########################

О проснись, проснись!

Стань товарищем моим,

Спящий мотылёк!

(Мацуо Басё)

########################

Изменено 04.04.2011, 15:47:28 пользователем CityLove

[Невидимка 23]

Если по-простому Хокку это "белые" Японские стихи? Тогда можно достаточно найти. Буду выкладывать

[Воле Шойинка 4,433]

Если по-простому Хокку это "белые" Японские стихи? Тогда можно достаточно найти. Буду выкладывать

Не просто. Там обычно еще ограничение по слогам: 5-7-5. Впрочем, часто есть отклонения.

[Кокэйн 58]

Старые раны

Время прошедшей войны

Напоминают

...

Горькие слезы

Мало кого обошла

Боль похоронки

...

В месте сражений

Долго хранила земля

Ржавую гильзу

..........

Праздник победы

Старые кадры кино

Радость на лицах

[Zom 3,305]

Извините не хокку конечно.

Такубоку ИсикаваНажмите здесь!

 Замолкни буря! Сложи свои крыла, что плещутся во мраке.

Затихни, вопль ночной, стенанья Куро-Сиво

У диких скал, рыданья демонов над бездною морскою.

И вы, когорты вражьи и свои,

Склоните долу ваши копья,

Пред именем Макарова на миг притихнув:

Сквозь рокот непокорный вод я призываю его имя.

Он поглощён безумьем волн седых,

Под ущерблённым месяцем далёкого Артура.

Да снизит голоса всё сущее, да будет тишина

Безлюдия пустынь пред мощью зимнего заката,

Недвижности руин, оставленных циклоном.

Внемлите: крик безмолвный исполнил небеса и землю.

Прислушайтесь. Что это: злоба побеждённых,

Иль ярость мрачных волн, готовых опрокинуть мир?

Нет, нет! То – жизни песнь, звенящая величьем духа!

Оно сверкало, ведь, в его прощальном взоре,

Когда, деля судьбу с сражённым кораблём,

Он погрузился в пену чёрную Артура

И захлебнулся там кровавою волной.

Увы! В величьи побеждённый, Макаров – так зовут тебя,

Чужой страны воитель одинокий.

Макаров – тот, кто до последней капли сил

Боролся и нашёл конец безвременный в волнах пучины.

Поэт неведомый Японии далёкой,

В восточном море вражеской страны,

Хотя и враг, но вспомнив о тебе, стеснённой грудью

Источает крик: “Вы, демоны, падите ниц!

Пред именем Макарова замолкните на время,

Когорты вражьи и свои, склонивши долу ваши копья!

О, ты, сражённый полководец, герой России одинокий,

Ты, что зачислен в лик избранников войны!

Суровый ветр уж распростёр

Свои безжалостные крылья над тобою”.

Когда заволочили тучи грозовые

Восточной Азии просторный небосклон,

И в Жёлтом Море буйная волна объяла хладом

Печальные остатки кораблей Артура,

Ты мужественно встал, призвавши имя Божье

К судьбе своей страны, печалью осенённой.

Так солнце на закате, оставя долгий путь средь облаков,

В сияньи гордого величья шлёт последний луч

Навстречу воплю гибельного мрака.

Хвала тебе, великий чужестранец,

Приявший на себя судьбы отчизны крест.

Твой адмиральский флаг на мачте взвился

Высоко солнцу встречь по ветру буйному Артура.

О, Боже, кто мог знать, что этот флаг

Поглотят волны чрез мгновенье

И погребут на дне морском с судьбою родины твоей

И с мощью, покорявшие народы мира!

Апреля день тринадцатый! Не озаряло солнце

Пасмурных небес. Зловещие неслися тучи

И билось утреннее море у границ.

Беснуйся море, рыдайте демоны!

Падите на колена, когорты вражьи и свои!

Пред именем Макарова склоните ваши копья!

Вот тысячи громов запрыгали по волнам.

Разрушен вдребезги могучий вал.

И в тот же миг гигант сражённый –

Властитель Моря Жёлтого – накренился корабль

Над чёрной вспененною бездной.

Скрестивши руки на груди, и гневным взором

Сверля ликующий победою водоворот,

Он тихо погрузился в волны, обагрённый

Ручьями алой крови, великий адмирал!

Судьбы стихия роковая, в извечном гневе что вздымаешь

Смертельных волн зыбучие главы,

И ты, хранитель тайны – Куро-Сиво,

Своим разгулом у Артура поселивший

В сердцах навеки жгучую печаль,

Из мира бренного похитив навсегда

В темницу мрачную границ неведомых своих

И жизнь, и чаянья, и силу воли, —

Какие знаки явите вы мне,

Чтоб я узрел “свет жизни вечной”?

Ужели столь ничтожны, как зрятся вашим взорам,

И этот мир, и эта жизнь, потухшие мгновенно

Под вашим гибельным натиском?

Увы, увы! Омочены слезами все письмена истории тысячелетий.

Над именем Макарова великим

Прольюсь теперь и я дождём горючих слёз.

На дне морском, в безбрежную обитель погрузясь,

Лежит он, раной злой сражённый в грудь навеки, —

В грудь, что питала мощь души великой, —

И рану тяжкую свою оплакивать заставив мир.

Но вновь сомненьем я охвачен: в чём тлен и вечность на земле?

Быть может в тех слезах участия, что льются,

Быть может в самой силе почитанья отражён

Круговорота жизни вечной проблеск драгоценный?

О, если так, мой друг Макаров,

То я готов к борьбе земной.

Мне утешеньем будет мысль,

Что в каплях пылких слёз поэта

И в силе его крика, зовущего по имени тебя,

Жить будет истиною вечной и твоё имя, и мой стих.

В притихший мрак июньской полуночи,

Свечою сзади озарён, гляжу я, прислонясь к окну,

И мысли тихие к тебе стремятся.

И как живой, встаёшь пред взором ты, твой образ,

Когда в последний миг ты взглядом усмирял волноворот смертельный.

И никнет голова, и льются безудержно слёзы.

Тебя уж нет в живых, но вечно будет жить

В сердцах, которым дорог души великой образ,

Твоего сердца доблестный порыв.

Замолкни же, ночная буря

И Куро-Сиво стон у диких скал!

Падите ниц, затихнувши на время,

Когорты вражьи и свои, пред именем Макарова:

К нему я обращаю свой возглас пламенный.

Он поглощён безумьем волн седых

Под ущерблённым месяцем далёкого Артура.

20 июня 1904 г.

Такубоку Исикава (1886 – 1912) – японский поэт начала XX века. Перевод стихотворения “Памяти адмирала Макарова” исполнен в Японии русским эмигрантом, бывшим белым офицером, военным переводчиком и японистом Михаилом Петровичем Григорьевым (1899-1943). Опубликован в русскоязычном эмигрантском сборнике “На Востоке. Выпуск первый” (Токио, изд-во “Тайсиудоо”, июнь 1935 г.)

[Cкрыть]

[Невидимка 23]

Извините не хокку конечно.

Такубоку ИсикаваНажмите здесь!

 Замолкни буря! Сложи свои крыла, что плещутся во мраке.

Затихни, вопль ночной, стенанья Куро-Сиво

У диких скал, рыданья демонов над бездною морскою.

И вы, когорты вражьи и свои,

Склоните долу ваши копья,

Пред именем Макарова на миг притихнув:

Сквозь рокот непокорный вод я призываю его имя.

Он поглощён безумьем волн седых,

Под ущерблённым месяцем далёкого Артура.

Да снизит голоса всё сущее, да будет тишина

Безлюдия пустынь пред мощью зимнего заката,

Недвижности руин, оставленных циклоном.

Внемлите: крик безмолвный исполнил небеса и землю.

Прислушайтесь. Что это: злоба побеждённых,

Иль ярость мрачных волн, готовых опрокинуть мир?

Нет, нет! То – жизни песнь, звенящая величьем духа!

Оно сверкало, ведь, в его прощальном взоре,

Когда, деля судьбу с сражённым кораблём,

Он погрузился в пену чёрную Артура

И захлебнулся там кровавою волной.

Увы! В величьи побеждённый, Макаров – так зовут тебя,

Чужой страны воитель одинокий.

Макаров – тот, кто до последней капли сил

Боролся и нашёл конец безвременный в волнах пучины.

Поэт неведомый Японии далёкой,

В восточном море вражеской страны,

Хотя и враг, но вспомнив о тебе, стеснённой грудью

Источает крик: "Вы, демоны, падите ниц!

Пред именем Макарова замолкните на время,

Когорты вражьи и свои, склонивши долу ваши копья!

О, ты, сражённый полководец, герой России одинокий,

Ты, что зачислен в лик избранников войны!

Суровый ветр уж распростёр

Свои безжалостные крылья над тобою".

Когда заволочили тучи грозовые

Восточной Азии просторный небосклон,

И в Жёлтом Море буйная волна объяла хладом

Печальные остатки кораблей Артура,

Ты мужественно встал, призвавши имя Божье

К судьбе своей страны, печалью осенённой.

Так солнце на закате, оставя долгий путь средь облаков,

В сияньи гордого величья шлёт последний луч

Навстречу воплю гибельного мрака.

Хвала тебе, великий чужестранец,

Приявший на себя судьбы отчизны крест.

Твой адмиральский флаг на мачте взвился

Высоко солнцу встречь по ветру буйному Артура.

О, Боже, кто мог знать, что этот флаг

Поглотят волны чрез мгновенье

И погребут на дне морском с судьбою родины твоей

И с мощью, покорявшие народы мира!

Апреля день тринадцатый! Не озаряло солнце

Пасмурных небес. Зловещие неслися тучи

И билось утреннее море у границ.

Беснуйся море, рыдайте демоны!

Падите на колена, когорты вражьи и свои!

Пред именем Макарова склоните ваши копья!

Вот тысячи громов запрыгали по волнам.

Разрушен вдребезги могучий вал.

И в тот же миг гигант сражённый –

Властитель Моря Жёлтого – накренился корабль

Над чёрной вспененною бездной.

Скрестивши руки на груди, и гневным взором

Сверля ликующий победою водоворот,

Он тихо погрузился в волны, обагрённый

Ручьями алой крови, великий адмирал!

Судьбы стихия роковая, в извечном гневе что вздымаешь

Смертельных волн зыбучие главы,

И ты, хранитель тайны – Куро-Сиво,

Своим разгулом у Артура поселивший

В сердцах навеки жгучую печаль,

Из мира бренного похитив навсегда

В темницу мрачную границ неведомых своих

И жизнь, и чаянья, и силу воли, —

Какие знаки явите вы мне,

Чтоб я узрел "свет жизни вечной"?

Ужели столь ничтожны, как зрятся вашим взорам,

И этот мир, и эта жизнь, потухшие мгновенно

Под вашим гибельным натиском?

Увы, увы! Омочены слезами все письмена истории тысячелетий.

Над именем Макарова великим

Прольюсь теперь и я дождём горючих слёз.

На дне морском, в безбрежную обитель погрузясь,

Лежит он, раной злой сражённый в грудь навеки, —

В грудь, что питала мощь души великой, —

И рану тяжкую свою оплакивать заставив мир.

Но вновь сомненьем я охвачен: в чём тлен и вечность на земле?

Быть может в тех слезах участия, что льются,

Быть может в самой силе почитанья отражён

Круговорота жизни вечной проблеск драгоценный?

О, если так, мой друг Макаров,

То я готов к борьбе земной.

Мне утешеньем будет мысль,

Что в каплях пылких слёз поэта

И в силе его крика, зовущего по имени тебя,

Жить будет истиною вечной и твоё имя, и мой стих.

В притихший мрак июньской полуночи,

Свечою сзади озарён, гляжу я, прислонясь к окну,

И мысли тихие к тебе стремятся.

И как живой, встаёшь пред взором ты, твой образ,

Когда в последний миг ты взглядом усмирял волноворот смертельный.

И никнет голова, и льются безудержно слёзы.

Тебя уж нет в живых, но вечно будет жить

В сердцах, которым дорог души великой образ,

Твоего сердца доблестный порыв.

Замолкни же, ночная буря

И Куро-Сиво стон у диких скал!

Падите ниц, затихнувши на время,

Когорты вражьи и свои, пред именем Макарова:

К нему я обращаю свой возглас пламенный.

Он поглощён безумьем волн седых

Под ущерблённым месяцем далёкого Артура.

20 июня 1904 г.

Такубоку Исикава (1886 – 1912) – японский поэт начала XX века. Перевод стихотворения "Памяти адмирала Макарова" исполнен в Японии русским эмигрантом, бывшим белым офицером, военным переводчиком и японистом Михаилом Петровичем Григорьевым (1899-1943). Опубликован в русскоязычном эмигрантском сборнике "На Востоке. Выпуск первый" (Токио, изд-во "Тайсиудоо", июнь 1935 г.)

[Cкрыть]

Классно получилось , если ещё будут выкладывайте +)

[Zom 3,305]

Вот ещё, это не хокку - это танка. Мне они почему то больше нравятся. в отличии от трёхстишия - хокку, танка - пятистишие.

Кагава КагэкиНажмите здесь!

 Кагава Кагэки

Опубликовано vlad в 17 ноября, 2009 - 02:12

* Кагава Кагэки

Должно быть, друзья

Боятся, что снег не растаял,

Зайти не спешат,

А слива у хижины горной

Белеет не снегом - цветами.

* * *

Летняя ночь.

Густо листвою укрыты

Горные склоны -

Даже сиянье луны

Меркает под сенью дерев. Летняя луна

* * *

Мне показалось,

Будто один я на свете

Луной любуюсь...

Но кто этим дивным сияньем

Пренебрежёт без причины?

* * *

Все сосны в горах

Уже обрели очертанья,

И ветви видны

До самой последней иголки, -

Луна осенней ночи... Ясная луна в горах

* * *

Лунным сияньем

Залита вишня в горах.

Вижу, под ветром

Дрожь по деревьям прошла, -

Значит, цветы опадут?! Горная вишня

* * *

Чудится, словно

С неба на землю летят

Лунные блёстки, -

Ночью ложится снег

Путнику на рукава. Зимняя луна

[Cкрыть]

Изменено 13.04.2011, 14:15:18 пользователем Zom

[UBooT 18,082]

Бьюсь против клана ИИ...

Даймиё их, Чито Форэва,-

Редкая сволочь...

Жопа с ИИ...

Горстки разбитых крестьян чуть не убили

Славного Даймиё Мори...

Изменено 13.04.2011, 17:20:19 пользователем UBooT

[Невидимка 23]

Бьюсь против клана ИИ...

Даймиё их, Чито Форэва,-

Редкая сволочь...

Жопа с ИИ...

Горстки разбитых крестьян чуть не убили

Славного Даймиё Мори...

Хех отличное самодельное Хокку , сразу видно на Русский лад

[Zom 3,305]

Первый дождь бьёт

по луже из старого сугроба

Весна

[Невидимка 23]

Войну устроим

Кровь настолько сладостна

Завоеватель.

людям не нужна война, особенно весной...