Исторические загадки.

[Александрович 9,114]

i

Правила игры просты - необходимо загадать загадку на историческую тему. И подтвердить правильность ответа. Первый правильно ответивший получает плюс в репутацию и право загадать новую загадку в течении суток. Если течении суток не было загадки. или подсказки к загаданной загадке, то правом озвучить новую загадку пользуется любой желающий. Конфликтные ситуации разбираются Магистром Исторического форума. Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое.  Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое.

Изменено 29.05.2021, 13:48:30 пользователем Александрович
Изменения в правилах.

[Дон Андрон 13,267]

1 минуту назад, romarchi сказал:

Уаскар из Инков.

Но в среде конкистадоров, не нашел погибших героев из военных академий. Может искал плохо)

Я дал уже две подсказки. Подумайте как можно объединить первую и вторую. Не нужно смотреть слишком прямо...

"Ложки не существует"...

[Alterus 16,909]

Персонаж - потомок инков и цыган одновременно? 

Может он гражданин Перу? Что-то подумалось о Тихоокеанских войнах, но я в них не очень разбираюсь, так что в этом направлении ничего конкретного пока сказать не могу.

[BearLies 253]

Исключительно чтобы оживить тему, предлагаю вариант "Наполеон Бонапарт".

 

[Flamme 2,134]

Хм. Я уж и забыл, что нас тут уважаемый @Дон Андрон закоротил...

Вообще согласен с гипотезой товарища @Alterus о Тихоокеанских войнах, но мне так и не удалось вспомнить или найти там персонажа, который полностью бы отвечал всем условиям задачи. Может автору вопроса стоит дать ответ - по-видимому разгадать его загадку нам не под силу?

[Дон Андрон 13,267]

3 часа назад, Flamme сказал:

Хм. Я уж и забыл, что нас тут уважаемый @Дон Андрон закоротил...

Вообще согласен с гипотезой товарища @Alterus о Тихоокеанских войнах, но мне так и не удалось вспомнить или найти там персонажа, который полностью бы отвечал всем условиям задачи. Может автору вопроса стоит дать ответ - по-видимому разгадать его загадку нам не под силу?

 

Спойлер

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое.

 

Августин Артуро Прат Чакон родился 4 апреля 1848 г в провинции Ньюбле на юге Чили. В 10-летнем возрасте поступил в Военно-морское училище Вальпараисо, где подружился с двумя другими будущими героями Чили: Карлосом Конделлем и Луисом Урибе, которые погибли вместе с ним в морском бою при Икике 21 мая 1879 года.

 

Являлся одним из самых дисциплинированных и способных учеников училища. В 1865 году в 17-летнем возрасте участвовал в бою с испанским флотом и под его руководством был захвачен испанский фрегат «Ковадонга», за что получил повышение в звании. Продолжил учёбу в Национальном институте, особо интересуясь вопросами литературы, философии, права. Одновременно с этим бесплатно преподавал в вечерней школе для бедных естественные науки и мораль. В 1875 г. закончил Чилийский университет с дипломом адвоката. В 1878 г был направлен чилийскими военными властями в Монтевидео для наблюдений за приготовлениями аргентинского флота и военного руководства страны, готовившегося к вооруженному конфликту с Чили.

С началом Тихоокеанской войны между Чили с одной стороны и Перу и Боливией – с другой, был назначен капитаном корвета «Эсмеральда». Напротив порта Икике произошло столкновение двух чилийских кораблей с превосходящими силами противника. За несколько минут до взятия на абордаж перуанского броненосца «Уаскар» Прат обратился к своим морякам со следующими словами: «Ребята, силы не равны, но наберёмся бодрости и мужества! Никогда наш флаг не опускался перед врагом и я надеюсь на этот раз этого тоже не случится!». После этого с криком «Да здравствует Чили!» он перепрыгнул на борт «Уаскара» и в сражении был убит. Несмотря на поражение Чили в морском бою при Икике, пример Артуро Прата поднял моральный дух чилийских войск, одержавших победу в Тихоокеанской войне. Артуро Прат сразу же стал самым почитаемым героем на родине. Его именем названы улицы во всех крупных городах страны и университет в Икике. После Прата осталось также важное юридическое наследие: уже будучи командиром корвета, он стал лиценциатом Права и разработал избирательный закон, действовавший почти 100 лет после его смерти.

 

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое.

В 1879 году началась «Селитряная война» (селитра использовалась для производства удобрений и боеприпасов), толчком к которой послужило увеличение со стороны Боливии налогов на вывоз селитры. 14 февраля 1879 года чилийская военно-морская экспедиция захватила столицу боливийской прибрежной провинции Антофагасту. Боливия объявила войну, Перу отказалась объявить о своем нейтралитете, и в итоге 4 апреля 1879 года между двумя союзными странами с одной стороны, и Чили — с другой, началась война. В Перу на тот момент у власти после ряда переворотов снова находился президент Прадо. Морскими кораблями Перу командовал капитан первого ранга дон Мигель Грау, общее руководство флотом из штаб-квартиры в Кальяо осуществлял контр-адмирал де ла Хаза (de la Haza).

Военные действия на море начались с того, что чилийский флот под командованием Вильямса обложил порт Икике. После нескольких недель безуспешной блокады, командующий чилийцами решил отправиться на охоту за ядром перуанского флота — Huascar'ом

и броненосцем Independencia

и 16 мая сильнейшие корабли чилийского флота ушли, оставив у Икике только корвет Esmeralda

(под командованием Артуро Прата) и трофейную канонерку Covadonga (под командованием Карлоса Конделла).

 

С предполагаемыми жертвами чилийский флот разминулся. Прадо, узнав, что у Икике находятся всего два корабля, приказал атаковать их Huascar'у и Independencia. Под командованием Грау оба быстро двинулись к Икике, в бою у которой 21 мая 1879 года чилийцами была потеряна Esmeralda, а перуанцами — Independencia.

Esmeralda имела репутацию самого никудышного корабля в Чилийском флоте, а на перуанских кораблях находились плохо подготовленные артиллеристы — их снаряды совершали перелеты. Артиллеристы чилийцев стреляли лучше, но снаряды Esmeralda отскакивали от брони монитора — ей удалось лишь повредить трехногую фок-мачту Huascar'а, а один из снарядов попал в амбразуру башни. Кроме того, перуанцам помогала полевая батарея, обстреливавшая чилийцев.

Esmeralda заняла позицию между монитором и городом, в результате чего городу со стороны монитора были нанесены некоторые повреждения. Первая часть боя не принесла практически никаких результатов — Грау получил сообщение о минном ограждении вокруг противника и опасался подходить близко. Чтобы уйти от огня с берега, Esmeralda двинулась в центр бухты, стало ясно, что мин нет и Huascar двинулся на таран. Снаряд, попавший в Esmeralda, разорвался в машинном отделении, убив всех механиков и оставив корабль без движения. Huascar, в свою очередь, слишком рано застопорил машины, поэтому повреждения от таранного удара были незначительны. Прат прыгнул на борт монитора, за ним последовали два человека. Прат выстрелами в упор убил перуанского лейтенанта Хорхе Веларде (ставшего единственной жертвой с перуанской стороны), после чего нападающие были повержены винтовочным огнем.

Предложение сдаться на Esmeralda отклонили, прибив флаг к мачте. При втором таране последовала новая попытка абордажа — дюжина человек перепрыгнула на палубу монитора, но успеха они не добились. После третьего тарана в 13.30 Esmeralda затонула. Из воды выловили и взяли в плен 63 человек, 149 человек погибли. Носовой водонепроницаемый отсек Huascar'a повредился во время третьего удара и был затоплен, нескольких членов экипажа ранило винтовочным огнем.

Меж тем Covadonga, которой снаряд с Huascar'a раздробил фок-мачту у основания, под огнем с берега отходила на юг — капитан канонерки Кенделл не видел возможности помочь Esmeralda. Броненосец Independencia, не достигнув ни одного попадания, пытался ее протаранить. Во время преследования один снаряд с Independencia попал в противника, прошив корабль насквозь. Ответным огнем была сбита пушка Independencia на поворотном лафете. После двух неудачных попыток тарана капитан Мур предпринял третью, но из-за гибели рулевого броненосец не смог вовремя повернуть, влетел на мель, и завалился на правый борт. Возвратившись к «Индепенденсии», Грау снял с нее команду, а броненосец сжег, поскольку снять его не было возможности.

Блестящая отвага чилийцев была, таким образом, щедро вознаграждена. «Эсмеральда», правда, лежала на дне, но она представляла из себя старую посудину, ничего не стоящую, и, во всяком случае, не перешла в состав перуанского флота. При ее потоплении «Хуаскар» получил весьма серьезные повреждения, так как носовая его броня вместе с подкладкой была разломана, а башня его сдвинулась в диаметральной плоскости. Но хуже всего было то, что «Индепенденсиа», второй корабль перуанского флота, теперь представлял собой обгорелый остов. Действительно, счастье все время на стороне чилийцев, но когда люди проявляют отвагу, тогда они могут рассчитывать, что судьба им будет благоприятствовать. Трудно установить границу между отвагой и безрассудством, между смелостью и полным пренебрежением опасностью. Все-таки ни один из чилийских офицеров не заслуживает названия безрассудного или отчаянного. Видя, что нет возможности уйти, они решили подороже продать свои корабли, и в конце концов «Ковадонга» ушла неповрежденной, между тем как ее сильный и быстроходный противник погиб. Если бы артиллерийский огонь перуанцев был более меток, то два их более быстроходных корабля легко могли уничтожить своих противников. Неравенство сил противоборствующих сторон было велико до смешного, но тут произошла неожиданность, позволившая слабейшей стороне считать победу за собой.

Всего в этом бою чилийцы потеряли 135 человек погибшими, 62 ранеными против одного погибшего и 7 раненых у перуанцев.

8 октября 1879 года возле Пунта-де-Ангамос произошло морское сражение, в котором «Уаскар» противостоял шести чилийским кораблям: среди них были и казематные броненосцы «Бланко Энкалада» и «Альмиранте Кокрейн». В этом бою удача отвернулась от Мигеля Грау — чилийский снаряд разорвался на мостике «Уаскара», при этом погибли адмирал и ещё несколько перуанских офицеров. «Уаскар» ещё некоторое время сопротивлялся, но, потерявший всех своих командиров, вскоре сдался противнику. Huascar был отремонтирован чилийцами и продолжил войну на Тихом океане уже в составе чилийского флота. 27 февраля 1880 года под командованием капитана первого ранга Мануэля Томпсона он атаковал Арику, которую защищал броненосец Manco Cápac и в результате боя потерял несколько человек убитыми и ранеными (в том числе, капитана). Капитаном назначили Конделла (бывшего капитана Covadonga). Бомбардировка порта чилийцами длилась до 3 марта, в итоге город был сдан, а Manco Cápac затоплен.После этого Huascar отправили в качестве подкрепления к эскадре, осаждающей Кальяо.

 

Вскоре Кальяо пал, сопротивление Перу было практически сломлено, но война тянулась еще до 1883 года. В июле 1883 года правительство Перу было вынуждено подписать договор о передаче Чили провинции Тарапака.

 

Памятник героям Икике в Вальпараисо, Чили. ('Monumento a Los Héroes del Combate Naval de Iquique'.)

Памятник был открыт 21 мая 1886 года.

Коллега Фламме, поскольку вы появились в ветке последним, можете задать вопрос...Если хотите.

[Flamme 2,134]

Н-да... Вот честно - из южноамериканских я рассматривал кандидатуру Прата в первую очередь (особенно после подсказки про Уаскар - сразу, почему-то, подумалось именно о мониторе), но блин - абзац про друзей меня и смутил, я никакой информации о них не нашёл. Ну и ваше описание сражения при Икике, конечно, очень уж образное.

13 часа назад, Дон Андрон сказал:

Коллега Фламме, поскольку вы появились в ветке последним, можете задать вопрос...Если хотите.

Если @Alterus не против, поскольку он всё-таки был первым, кто предположил о Тихоокеанских войнах.
Или, как вариант, вы можете перезадать вопрос, поскольку технически вашу загадку никто так и не разгадал.

Изменено 06.05.2017, 07:32:40 пользователем Flamme

[Дон Андрон 13,267]

40 минут назад, Flamme сказал:

Н-да... Вот честно - из южноамериканских я рассматривал кандидатуру Прата в первую очередь (особенно после подсказки про Уаскар - сразу, почему-то, подумалось именно о мониторе), но блин - абзац про друзей меня и смутил, я никакой информации о них не нашёл. Ну и ваше описание сражения при Икике, конечно, очень уж образное.

Если @Alterus не против, поскольку он был первым, кто предположил о Тихоокеанских войнах.

Капитан Артуро Пратт - капитан корвета Эсмеральда. Его друзья по военно-морской академии - двоюродный брат лейтенант Луис Урибе (которого он защищал перед судом по обвинению в неподчинении приказам флотского командования), принявший командование корветом после гибели Прата (признаю свой промах. Я предполагал, что Урибе погиб вместе со своим командиром, но сейчас перепроверил и узнал, что он с остатками экипажа корвета, был взят в плен. После освобождения он дослужился до вице-адмирала и министра обороны Чили (1905 год)), и капитан Карлос Конделл ( ну или в испаноязычной транскрипции, Карлос Кандель)  - командир шхуны Ковадонга, который умелым маневрированием загнал на мель крейсер Индепенденсия, вдвое быстрый и вшестеро больший по водоизмещению. Конделл дослужился до контр-адмирала и морского министра Чили(1884 год).

 

ЗЫ. События прямо голливудские, как сценарий фильма Перл-Харбор. Не хватает только знойной красотки. А так все очень красиво и героически...

Изменено 06.05.2017, 08:03:20 пользователем Дон Андрон

[Flamme 2,134]

13 минуты назад, Дон Андрон сказал:

Капитан Артуро Пратт - капитан корвета Эсмеральда. Его друзья по военно-морской академии - двоюродный брат лейтенант Луис Урибе (которого он защищал перед судом по обвинению в неподчинении приказам флотского командования), принявший командование корветом после гибели Прата (признаю свой промах. Я предполагал, что Урибе погиб вместе со своим командиром, но сейчас перепроверил и узнал, что он с остатками экипажа корвета, был взят в плен. После освобождения он дослужился до вице-адмирала и министра обороны Чили (1905 год)), и капитан Карлос Конделл ( ну или в испаноязычной транскрипции, Карлос Кандель)  - командир шхуны Ковадонга, который умелым маневрированием загнал на мель крейсер Индепенденсия, вдвое быстрый и вшестеро больший по водоизмещению. Конделл дослужился до контр-адмирала и морского министра Чили(1884 год).

Теперь безусловно буду знать )))

[Дон Андрон 13,267]

16 минут назад, Flamme сказал:

Теперь безусловно буду знать )))

Команда героев приключенческого фильма - харизматичный лидер, задира-нарушитель правил, и умник, который сделал бОльшую часть работы. ) Атос, Портос и Д*Артаньян. За Арамиса можно считать ещё одного их однокашника - Хуана Латорре, который командуя основными силами чилийского флота, смог найти и захватить в бою перуанский монитор Гуаскар адмирала Грау. Гибель перуанского командующего в бою, стала определенным реваншем за смерть Прата.

 

PS. И да... В своё время, Латорре тоже дослужился до адмирала и командущего флотом ))

Изменено 06.05.2017, 08:25:28 пользователем Дон Андрон

[Flamme 2,134]

2 минуты назад, Дон Андрон сказал:

Команда героев приключенческого фильма - харизматичный лидер, задира-нарушитель правил, и умник, который сделал бОльшую часть работы. ) Атос, Портос и Д*Артаньян. За Арамиса можно считать ещё одного их однокашника - Хуана Латорре, который командуя основными силами чилийского флота, смог найти и захватить в бою перуанский монитор Гуаскар адмирала Грау. Гибель перуанского командующего в бою, стала определенным реваншем за смерть Прата.

Хе!

[Дон Андрон 13,267]

По просьбе коллеги Фламме, предлагаю другой вопрос

 

Некогда жил-был один человек. Образование его было пусть спорным, но всё таки хорошим. После его получения, он решил понаехать в столицу своей страны. Его ум и хорошо подвешенный язык, позволили ему познакомиться с многими интересными людьми, в том числе и с главой государства. По одним данным, этот человек двадцать лет проработал пресс-секретарём своего президента, по-другим, они были только знакомыми и часто общались друг с другом. Основную известность человеку принес его здоровенный многотомный фолиант, о разных событиях происходивших в стране. Помимо разных обычных достоинств, в этой работе был создан целый новый литературный жанр, который в наше время очень любят всякого рода графоманы. После смерти своего высокопоставленного друга, он вернулся в родной город, где и прожил остаток своих дней в покое и всеобщем уважении.

 

Вопрос. Назовите официальное название его главного литературного труда.

[Berdian 7,240]

1 час назад, Дон Андрон сказал:

в этой работе был создан целый новый литературный жанр, который в наше время очень любят всякого рода графоманы

Альтернативная история, попаданцы?

[Дон Андрон 13,267]

35 минут назад, Berdian сказал:

Альтернативная история, попаданцы?

Вот ничего не скажу...

[Flamme 2,134]

5 часов назад, Дон Андрон сказал:

Вопрос. Назовите официальное название его главного литературного труда.

Ну допустим, что это «История от основания города»

[Дон Андрон 13,267]

Поскольку этот вариант поздне-условный, прошу авторский оригинал.

[Flamme 2,134]

5 минут назад, Дон Андрон сказал:

Поскольку этот вариант поздне-условный, прошу авторский оригинал.

«Летопись»

[Дон Андрон 13,267]

XLIII - 13. Мне небезыз­вест­но, что из-за нынеш­не­го все­об­ще­го без­раз­ли­чия, застав­ля­ю­ще­го думать, буд­то боги вооб­ще ниче­го не пред­ве­ща­ют, ника­кое зна­ме­ние не при­ня­то теперь ни огла­шать для наро­да, ни зано­сить в лето­пи­си. Одна­ко же, когда пишу я о делах ста­ро­дав­них, душа моя каким-то обра­зом сама пре­ис­пол­ня­ет­ся древ­но­сти и некое бла­го­го­ве­ние не доз­во­ля­ет мне пре­не­бречь в лето­пи­си моей тем, что и самые рас­суди­тель­ные мужи почи­та­ли тогда важ­ным для государ­ства.

 

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое.

 

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое.

Памятник Ливию

Тит Ливий

Тит Ли́вий (Titus Livius, 59 до н. э., Патавий, ныне Падуя — 17, там же) — один из самых известных римских историков, автор чаще всего цитируемой "Истории от основания города" ("Ab urbe condita"), а также ряда несохранившихся историко-философских диалогов и риторических произведений. Ливий происходил из состоятельной семьи, в ранней молодости приехал в Рим, где получил хорошее образование, после чего занялся философией, историей и риторикой. Хотя близкие отношения связывали его с императором Августом, Ливий не принимал деятельного участия в политической жизни.

 

После 27 до н. э. Ливий начал работать над фундаментальной работой по истории Рима в 142 книгах. Образцами совершенного стиля Ливий называл Демосфена и Цицерона. В сохранившихся книгах помещено около 40 речей исторических и полулегендарных фигур. Хронологически ливиев стиль представляет собой промежуточный этап между классическим и так называемой латынью серебряного века Империи. О Ливии с уважением отзывались оба Сенеки, Квинтиллиан и Тацит, а труды использовали Валерий Максим, Анней Флор, Лукан и Силий Италик.

 

В настоящее время считается основоположником альтернативной истории. В одной из книг своей "Истории..." описал возможную борьбу Рима с Александром Македонским, если бы последний прожил бы дольше.

Спойлер

Тит Ливий

История Рима от основания Города , Книга IX

 

...и хочется представить себе, какой исход могла бы иметь для

Римского государства война с Александром Македонским...

 

Глава 17

Ничто, кажется, не было мне так чуждо, когда я начал этот труд, как желание отступать от изложения событий по порядку и расцвечивать свое сочинение всевозможными отступлениями, чтобы доставить приятные развлечения читателю и дать отдых своей душе; но при одном упоминании о столь великом царе и полководце во мне вновь оживают те мысли, что втайне не раз волновали мой ум, и хочется представить себе, какой исход могла бы иметь для римского государства война с Александром. Принято считать, что на войне все решает число воинов, их доблесть, искусство военачальников и судьба, которой подвластны все дела человеческие, а дела войны всего более. Рассмотрев все это и по отдельности и в совокупности, легко убедиться, что Александр, подобно другим царям и народам, тоже не смог бы сокрушить римскую мощь. Если начать со сравнения полководцев, то хотя я не отрицаю, конечно, что Александр был полководцем незаурядным, но ему прежде всего прибавило славы его положение единственного вождя и смерть в расцвете лет и на вершине успеха, когда не пришлось еще изведать превратностей судьбы. Не стану вспоминать других славных царей и полководцев, явивших миру великие примеры человеческих крушений, но что же, как не долголетие, ввергло в пучину несчастий Кира, до небес восхваляемого греками, а совсем еще недавно Помпея Великого? Перечислять ли римских полководцев, не всех и не за все время, а тех только, с кем как с консулами или диктаторами пришлось бы сражаться Александру? Марк Валерий Корв, Гай Марций Рутул, Гай Сульпиций, Тит Манлий Торкват, Квинт Публилий Филон, Луций Папирий Курсор, Квинт Фабий Максим, два Деция, Луций Волумний, Маний Курий! А если бы до войны с Римом Александр стал воевать с Карфагеном и переправился в Италию в более зрелом возрасте, то и после тех также были мужи великие. Любой из них был наделен таким же мужеством и умом, как и Александр, а воинские навыки римлян со времен основания Города передавались из поколения в поколение и успели уже принять вид науки, построенной на твердых правилах.

Так вели войны цари, так вели их потом изгнавшие царей Юнии и Валерии, а еще позже — Фабии, Квинкции, Корнелии, так вел их и Фурий Камилл — старец, которого в юности знали те, кому пришлось бы сражаться с Александром. А Манлий Торкват или Валерий Корв, стяжавшие славу ратоборцев прежде славы полководцев, разве уступили бы они на поле брани бойцовской доблести Александра, ведь и она немало прибавила к его славе? Уступили бы ему Деции, обрекшие себя преисподней, бросаясь на врага? Уступил бы Папирий Курсор — муж несравненной мощи и тела и духа?! И могла ли проницательность одного юноши превзойти мудрость не какого-то одного мужа, но того самого сената, чей истинный образ постиг лишь один — тот, кто сказал, что римский сенат состоит из царей?! А может быть, в том заключалась опасность, что Александр искусней любого из названных мною и место для лагеря выберет, и обеспечит бесперебойный подвоз продовольствия, и обезопасит себя от засад, и улучит удобное время для битвы, и сумеет выстроить войска и подкрепить их резервами? Но нет, ему пришлось бы признать, что тут перед ним не Дарий! Это Дария, тащившего за собою толпы женщин и евнухов, отягощенного грузом пурпура и золота в доказательство своего благоденствия, Александр мог захватить скорее даже как добычу, а не как врага, найдя в себе только смелость презреть все это его показное величие. А в Италии, когда бы выросли перед ним апулийские леса и луканские горы и предстали бы ему свежие следы несчастья его семьи там, где недавно погиб его дядя — Эпирский царь Александр, ничто бы не напомнило ему тогда той Индии, по которой он прошел во главе хмельного и разгульного войска.

 

 

Глава 18

И мы говорим об Александре, еще не опьяненном счастьем, а ведь он менее всех был способен достойно нести бремя удачи. Если же, рассуждая о нем, иметь в виду удел последних лет его жизни и тот новый, с позволения сказать, образ мыслей, который он усвоил себе как победитель, то ясно, что в Италию он бы явился больше похожий на Дария, чем на Александра, и привел бы за собою войско, уже перерождавшееся, позабывшее Македонию и перенявшее персидские нравы. Горько, рассказывая о таком великом царе, вспоминать о кичливой перемене в его облачении, о требовании в знак почтения земных поклонов, непереносимых для македонян, даже когда они терпели поражения, а тем более когда чувствовали себя победителями. А ужасные казни, убийства друзей на пирах и попойках, а тщеславная ложь о своем происхождении! Что если пристрастие к вину росло бы в нем день ото дня, а приступы ярости делались бы все свирепей и неукротимей? И я ведь говорю лишь о том, в чем никто из писателей не сомневается! Можем ли мы не видеть в этом никакого ущерба достоинствам полководца? Остается еще, однако, опасность, о которой любят твердить самые вздорные из греков, готовые из зависти к римской славе превозносить даже парфян, а именно что римский народ не устоял бы перед величием самого имени Александра (хотя, по-моему, римляне о нем тогда слыхом не слыхали) и что среди стольких благородных римлян не нашлось бы ни одного, кто бы свободно возвысил против него свой голос. И это притом, что в Афинах, государстве, сокрушенном силой македонского оружия, несмотря на зрелище еще дымящихся развалин соседних Фив, нашлись все же люди, посмевшие свободно высказываться против него, о чем так ясно свидетельствуют их дошедшие до нас речи! Каким бы громадным ни казалось нам величие этого человека, оно остается величием всего лишь одного человека, которому чуть больше десяти лет сопутствовала удача. Когда не могут найти счастия, равного этому, затем что даже римский народ, хотя ни в одной из войн не был побежден, все же нередко, случалось, терпел поражения, а Александр не знал военной неудачи, то не хотят взять в толк того, что сравнивают подвиг человека, да еще молодого, с деяниями народа, воюющего уже четыре столетия. Когда в одном случае больше сменилось поколений, чем в другом — минуло лет, стоит ли удивляться, что на столь долгий срок пришлось больше превратностей судьбы, чем на какие-то тринадцать лет?

Почему бы не сравнивать удачу одного человека с удачей другого и одного вождя — с другим? Я стольких могу назвать римских полководцев, которым в битве всегда сопутствовало счастье! В летописях, в списках магистратов можно найти целые страницы консулов и диктаторов, мужество и счастье которых ни разу не обмануло надежды римского народа. И они заслуживают большего восхищения, чем Александр или любой другой царь, еще и потому, что иные из них диктаторами были по десять или двадцать дней, а консулом никто не был дольше года; и потому еще, что народные трибуны мешали им производить набор, и на войну они бывало отправлялись с опозданием, и еще до срока их отзывали проводить выборы, и срок их полномочий истекал порою тогда, когда дело было в самом разгаре, и товарищи по должности, случалось, чинили им препятствия или наносили урон кто трусостью, а кто безрассудством, и войну они продолжали, получив в наследство неудачи предшественников, и войско им доставалось из новобранцев или плохо обученных военной службе. А цари, клянусь Геркулесом, не только свободны ото всех этих препон, но вольны распоряжаться и временем, и обстоятельствами, подчиняя все это своему замыслу и ни к чему не применяясь. Мы видим, стало быть, что непобедимый Александр воевал бы с непобедимыми полководцами и в этой игре они равно ставили бы на кон свою удачу, а может быть, и не равно, ибо над ним висела бы более страшная опасность: у македонян-то был один Александр, с которым не только могло случиться все, что угодно, но он еще и сам искал опасностей, тогда как римлян, равных Александру славой или величием подвигов, оказалось бы много, и каждый из них мог бы жить или умереть, повинуясь року, но не ставя под удар государство.

 

 

Глава 19

Осталось сравнить силы обеих сторон по численности и родам войск и источникам пополнения. Судя по переписям того времени, население Рима насчитывало двести пятьдесят тысяч человек. Таким образом, даже при измене всех союзников латинского племени десять легионов давал набор из одних только жителей Рима. В те годы нередко четыре или пять войск одновременно вели войны в Этрурии, в Умбрии (здесь заодно и с галлами), в Самнии и в Лукании. Кроме того, весь Лаций с сабинянами, вольсками и эквами, вся Кампания и часть Умбрии и Этрурии, а также пицены, марсы, пелигны, вестины и апулийцы вместе со всем побережьем Нижнего моря, населенным греками — от Фурий и до Неаполя и Кум, а оттуда весь промежуток от Антия и Остии,— все эти земли оказались бы либо могучими союзниками Рима, либо его наголову разбитыми противниками. Сам Александр мог бы переправить в Италию не более тридцати тысяч македонских ветеранов и четыре тысячи всадников, в основном фессалийцев, ибо это была главная его сила. Прибавив к ним персов, индийцев и другие народы, он вел бы с собою скорее помеху, а не подмогу. Добавь к этому, что у римлян пополнение было дома, под рукой, а у Александра, ведущего войну в чужой земле, войско стало бы постепенно редеть, как то случилось впоследствии с Ганнибалом. Македоняне были вооружены круглым щитом и сарисой; у римлян щит был продолговатый, лучше защищающий тело, и дротик, с лету поражающий сильней, чем копье. Оба войска состояли из тяжеловооруженных и соблюдали ряды, но если фаланга македонян неповоротлива и однородна, то римский боевой порядок подвижен, ибо составлен из многих частей и может при необходимости без труда и разомкнуться и снова сомкнуться. Да и кто мог сравниться с римским ратником в усердии, кто, как он, мог переносить лишения? Достаточно было Александру потерпеть одно поражение, и он проиграл бы всю войну. Но какая битва могла сломить римлян, не сокрушенных ни Кавдием, ни Каннами? И будь даже начало похода успешным, все равно не раз бы пришлось Александру, вспоминая персов, индийцев и смирную Азию, признать, что до сих пор ему доводилось воевать с женщинами. Именно это, говорят, промолвил эпирский царь Александр, когда, смертельно раненный, сравнил поход этого юноши в Азию со жребием, выпавшим на его долю.

Право же, если вспомнить, что в Первой Пунической войне с пунийцами дрались на море двадцать четыре года, то ведь всей Александровой жизни едва ли, думаю, хватило б на одну только эту войну. И очень возможно, что пунийское и римское государства, связанные древними узами, при равной для них опасности совместно поднялись бы против общего врага, и тогда бы на Александра разом обрушилась война с двумя самыми могущественными державами — Карфагеном и Римом. Хотя и не под Александровым началом и не в пору расцвета македонской мощи, но все-таки в войнах с Антиохом, Филиппом и Персеем римляне узнали, что за противник македонянин, и не только ни разу не потерпели поражения в этих войнах, но и опасности такой для них не возникало. Пусть речи не будут пристрастны и забудем о войнах гражданских ! Но когда же уступили мы пехоте? Когда было такое в открытом бою, когда — в равных с врагом условиях, а тем более в выгодном положенье? Конечно, конница и ее стрелы, непроходимые чащи и местность, где нельзя добыть продовольствия, страшат тяжеловооруженных бойцов. Но они прогнали и прогонят вновь тысячи войск посильней, чем войско македонян и Александра, лишь бы оставалась неизменной преданность теперешнему миру и забота о согласии граждан.

Прошу вас коллега Фламме, задавайте вопрос. Я хоть первый раз за месяц ожидания сменщика, чай попью...

Изменено 07.05.2017, 07:56:44 пользователем Дон Андрон

[Flamme 2,134]

2 часа назад, Дон Андрон сказал:

Прошу вас коллега Фламме, задавайте вопрос. Я хоть первый раз за месяц ожидания сменщика, чай попью...

Приятного чаепития )))

 

Хорошо, загадка.

Все мы знаем, что человечество чуть ли не всю свою историю только и делало, что резало себе подобных в бесчисленных войнах. Так вот вспомнилась мне тут одна война, совершенно бессмысленная изначально, но невероятно ожесточённая. В одном из решающих (и крупнейших) сражений первого её этапа сошлись драконий чиновник и деревянное копьё... и благодаря журавлю первый одержал блистательную победу.

Вопрос: о каком сражении и какой войне речь и как зовут противников, сошедшихся в этой битве?

Изменено 07.05.2017, 09:56:03 пользователем Flamme

[Flamme 2,134]

Интересно, ни у кого нет догадок, или просто за баталиями в других темах никто не заметил, что вопрос сменился?

[Berdian 7,240]

В 07.05.2017 в 15:05, Flamme сказал:

Хорошо, загадка.

Все мы знаем, что человечество чуть ли не всю свою историю только и делало, что резало себе подобных в бесчисленных войнах. Так вот вспомнилась мне тут одна война, совершенно бессмысленная изначально, но невероятно ожесточённая. В одном из решающих (и крупнейших) сражений первого её этапа сошлись драконий чиновник и деревянное копьё... и благодаря журавлю первый одержал блистательную победу.

Вопрос: о каком сражении и какой войне речь и как зовут противников, сошедшихся в этой битве?

Предложу небанальный ответ. Допустим это североамериканский ТВД Семилетней войны и противников-индейцев так и звали: Деревянное Копье, Журавль и Драконий Чиновник (с таким именем явно какой-то индейский креакл был )