@Carrachiolla Ваш труд нужен другим людям! Тем более ААР в литературном стиле, это вообще редкая редкость, да еще и чтоб хороший. Ни в коем случае не бросайте его из-за "оно никому не надо". Надо, еще как.
Действительно интересный регион, сам там несколько партий пытался сыграть, но как-то ничего стоящего не достиг.
2
4 часа назад, Лем сказал:Ваш труд нужен другим людям! Тем более ААР в литературном стиле, это вообще редкая редкость, да еще и чтоб хороший. Ни в коем случае не бросайте его из-за "оно никому не надо". Надо, еще как.
Спасибо за теплые слова поддержки! Репорт не в коем случае не бросаю, я твердо решил закончить его не взирая ни на что! Потому что видел много классных ААРов заброшенных авторами, а как интересно было бы прочитать продолжение!
4 часа назад, Audrey Hepburn сказал:В "Интерлюдии" это не султан Мали? Вы узурпировать титул будете? Изнутри государство ваше почти полностью! *_*
Не наговаривайте на себя. Взлёты и падения идут рука об руку в повествовании ААРном: какие-то главы насыщенные, какие-то затишье. Нельзя на пустом месте создать легенду. Главное перебороть неприятные ощущения "пустоты" и двигаться дальше! Впереди много событий ожидает, о которых вы сможете интересненько написать! 😇
По "Интерлюдиям". Отчет литературный, да не совсем, скорее носит характер литературных хроник с попытками в достоверном историческом ключе изобразить события происходящие в игре. Четко уяснив себе что полностью литературный ААР я не вытяну, решил что все-таки будут между правителями этакие полностью литературные островки для того чтобы усилить эффект погружения читателя в эпоху отчета. Насколько хорошо получилось судить не мне, но я старался 
. Дальше. Если Вы имеете в виду интерлюдию после смерти ши Бара, то Вы несомненно угадали, это манса Мали Мари-Джатта так своеобразно радуется насильственной смерти своего политического оппонента ши Бара. Если же Вы имеете в виду вторую интерлюдию, то описываемые в ней события имеют место быть за несколько месяцев до смерти ши Мусы от нервного истощения, а люди которым я приписываю наведение проклятия на ши Мусу это эмир Тагазы Кусой (великан), его шурин (конечно же шурин, а не свекор как я написал 
) фарбас Бамбука Сумаоро (главный негр) и неугомонный хафиз (а не факих опять-таки, просто иконки трейтов похожи
) Муса Диафуни.
По целям: по состоянию в игре первая цель выполнена, а вторая на создание королевства Сонгай не составит труда. Придется попотеть с третьей, на создание империи требуется 3000 престижа, столько не живут, по крайней мере у меня, а я хочу именно создать империю на основе королевства Сонгая. Ну а с халифатом и захватом Африки будет видно, в запасе осталось всего 70 лет, если повезет успею. А так, благодарствую за поддержку, Вы действительно правы, упорно работая над ААРом можно найти интересные решения по интерпретации тех или иных тупиковых событий и двинутся к более интересным. Недавно удалось перебороть один из таких моментов, и на днях читателей ждет новая глава! Надеюсь Вам она понравится!
Изменено пользователем Carrachiolla
1
44 минуты назад, Carrachiolla сказал:По целям: по состоянию в игре первая цель выполнена, а вторая на создание королевства Сонгай не составит труда. Придется попотеть с третьей, на создание империи требуется 3000 престижа, столько не живут, по крайней мере у меня, а я хочу именно создать империю на основе королевства Сонгая. Ну а с халифатом и захватом Африки будет видно, в запасе осталось всего 70 лет, если повезет успею. А так, благодарствую за поддержку, Вы действительно правы, упорно работая над ААРом можно найти интересные решения по интерпретации тех или иных тупиковых событий и двинутся к более интересным. Недавно удалось перебороть один из таких моментов, и на днях читателей ждет новая глава! Надеюсь Вам она понравится!
Успеете! Я могла в своём ААРе создать Французскую империю, но... отдала титул короля Наварры кадетской династии. А потом прочитала условия для создания империи... Вы не представляете какой я фейспалм себе поставила! Думала узурпировать вторым королевский титул Бретани, а там ограничение, что титул должен быть не из де-юре империи этой. 
Вот и вышло, что Франция всех сильнее (экономически, военно), гайки закручены, абсолютизм, а уровень королевский. На три головы выше испанского "императора" и на две германского кайзера. В конце ААРа никуда не расширялась даже. Напротив, завоевания вела, но тут же давала независимость. Цели не было, стать империей! А если у вас такая цель, то вы обязательно успеете! 🤗
1
3 часа назад, Audrey Hepburn сказал:Вот и вышло, что Франция всех сильнее (экономически, военно), гайки закручены, абсолютизм, а уровень королевский. На три головы выше испанского "императора" и на две германского кайзера.
Лучше быть королем Франции, чем императором поздней Византии .
3 часа назад, Audrey Hepburn сказал:Напротив, завоевания вела, но тут же давала независимость. Цели не было, стать империей! А если у вас такая цель, то вы обязательно успеете!
А я ждал! Думал все-таки будет пресловутая граница по Рейну! Но и так неплохо получилось! Семь королей, семь ступенек к великой Франции!
1 минуту назад, Carrachiolla сказал:А я ждал! Думал все-таки будет пресловутая граница по Рейну! Но и так неплохо получилось! Семь королей, семь ступенек к великой Франции!
Границу по Рейну мог последний король сделать. Накопить престижа и благочестия и пойти войной сразу за всю Лотарингию против Св. Римской империи. Но игра закончилась! Поэтому я написала в конце эти мысли. А ещё хотела если и не по Рейну, то в Италию! Наполеоном! А потом перехотела Италию и захотела красивые границы! *___*
5 минут назад, Carrachiolla сказал:Лучше быть королем Франции, чем императором поздней Византии
.
Французские монархи выкупили титул византийского императора у Палеологов после падения империи их. *___* Что-то такое слышала!
А в какую сторону вы хотите пойти? На север к морю Средиземному или на восток к эфиопам и морю Красному/океану Индийскому?
1
3 часа назад, Audrey Hepburn сказал:А в какую сторону вы хотите пойти? На север к морю Средиземному или на восток к эфиопам и морю Красному/океану Индийскому?
И туда и туда. Весь континент это исконно сонгайские земли! А вот получится ли, это вопрос, время покажет. Но даже если нет, все равно ААР будет завершен в начале Ренессанса, я указал две последние цели не обязательными, а лишь желательным. Обязательно лишь создать империю Сонгай по решению о создании империи.
1
Часть III. Годы ши Канафы Сонни и ши Бера Сонни
Глава I. Кроткий Канафа
" ... Рассказал мне наш наставник Мори-Букар ибн Салих Уан-гарабе, да помилует его Аллах, что при Мусе было сорок вьюков золота на мулах. Муса совершил хадж и посетил святые места. Говорят, что он просил у шейха святого города Мекки благородной, да хранит ее Аллах, чтобы тот дал ему двух, трех или четырех шерифов из числа потомков посланника Аллаха, да благословит его Аллах и да приветствует, каковые шерифы выехали бы с ним в его страну, дабы жители страны получили благодать от их появления и благословение от следа их ног в их области. Но шейх отказал ему - а они единодушно решили, что этому следовало препятствовать и от этого отказываться ради уважения и почтения к благородной крови пророка, чтобы ни один из шерифов не попал в руки неверных, погиб или заблудился. А Муса упорствовал в том перед ними, и его настояния усиливались. И шериф сказал: “Я не сделаю этого, не отдам приказа, но и не запрещу, а кто пожелал, пусть едет с тобою: и его дело - в его руке, я же непричастен к этому".
Мали-кой приказал глашатаю в соборных мечетях объявить: кто желает тысячу мискалей золота, пусть последует за мной в мою землю - и тысяча для него приготовлена. И собрались к нему четыре человека из курейшитов (говорят, что они были из клиентов курейшитов, а вовсе не из настоящих курейш). Муса пожаловал им четыре тысячи - тысячу каждому из них, и они последовали за ним со своими семьями, отправившись в его страну... "
«История искателя рассказов о странах, армиях и знатных людях», Махмуд Кати
* * *
Чуть менее четверти века прошло с того момента как Муса Кейта, манс Мали умер оставив страну свою своему сыну Магану. Тот получил от отца державу с сильной центральной властью, стабильной экономикой базирующейся на торговле золотом и солью, грозной султанской гвардией и верными наместниками областей. Что изменилось с тех пор? Нынешнему мансу о сильной центральной власти приходится только мечтать, о ней осталось лишь бледное воспоминание в умах людей, как об атрибуте доброго времени старого манса Мусы, большую часть торговли и золотодобычи контролируют люди нелояльные роду Кейта и от огромных прибылей получаемых в этих отраслях, в казну поступает лишь тонкий ручеек, который без остатка тратится на увеселение и содержание двора, некогда гордая и победоносная султанская гвардия сейчас не более чем сборище оборванных и вооруженных бандитов, не имеющих понятия о значении слова «верность», а многие наместники областей превратились в удельных наследственных царьков и давно уже существуют независимо, будучи связаны с родом Кейта лишь некоей призрачной присягой которая и дается-то уже далеко не всеми. Как будто этого мало, с севера из Магриба пришло поветрие Черной смерти, и за то время что оно бушевало в стране, ее население уменьшилось наполовину, причем особенный урон был нанесен густонаселенным городам, дошло до того что некоторые ремесла просто забылись, ибо вымерли целые кварталы ремесленников занимавшихся ими. Политика завоеваний, проводимая мансом Маганом и продолжаемая его сыном Мари-Джаттой, продиктована скорее отчаянным желанием повысить свой престиж внутри страны и направить воинственные наклонности магнатов на врага, чем реальной необходимостью, в результате чего окружающие Мали народы смотрят на эту державу с враждебностью и частенько совершают набеги на ее приграничные земли. Таким образом, Мали во время правления манса Мари-Джатты представляет собой рыхлое квазигосударство где слово султана не значит почти ничего, законы попираются, а всесильная знать решает свои споры не на султанском суде, а при помощи силы. От распада державу отделяет всего несколько шагов, но ни у кого не остается сомнений, что славному мансу Мари-Джатте удастся пройти их все с превеликой легкостью…
* * *
После смерти ши Мусы его несовершеннолетнему сыну Канафе досталось от него непростое наследие. С одной стороны Муса завоевав и получив вымогательством половину областей страны сделал этим своего сына крупнейшим землевладельцем Мали, более того он сделал его владельцем лучшей части страны! Под его рукой находились богатые торговые мегаполисы Томбукту и Дженне, столичный Гао, многие изобильные области, а с золотых россыпей Бамбука и без того тучная казна Сонгая исправно получала немалые средства, наместнику подчинялись могущественные магнаты и землевладельцы, его боялись и уважали все, именно ши Муса, великий визирь Мали был первым лицом государства, во многом не давая этой стране распасться на части. Однако стоило ему умереть, как гегемонию Сонгая начали ставить под сомнение, равно как и владение им некоторыми областями, а сам Канафа за малолетством не мог потребовать себе пост своего отца и защитится от претензий своих внутренних и внешних противников. К счастью его отец доверил свои владения до времени возмужания сына одному из своих самых верных и могущественных вассалов, Усману Замнагава Хабе, мастеру войны и главнокомандующему Сонгая, человеку многих добродетелей, отличавшемуся набожностью и крайней порядочностью (хотя он и участвовал в прошлом в мятеже Хамада Тумани, но был вместе с ним амнистирован и с тех пор служил верно). Вместе с дядей Канафы Махмудом Сонни, эмиром Тадмекки и казначеем Сонгая, они возглавили регентский совет и отразили нападки многочисленных шакалов и гиен, рассчитывавших на ослабление Сонгая после смерти грозного Льва Пустыни. В первую очередь это касалось манса Мали, Мари-Джатты, у которого в свое время ши Мусе удалось вырвать полную автономию и иммунитет для своих владений, действуя часто во имя интересов Мали, ши Муса редко действовал в интересах Мари-Джатты. После смерти наместника Сонгая, манс попытался поднять в верховном Совете в Ниани вопрос о полном снятии автономии и отмене иммунитета чтобы впоследствии «способствовать более справедливому распределению земель наместничества и частичной реституции в пользу обделенных вышеозначенным ши Мусой иктадаров», но главнокомандующий Усман Хабе и эмир-регент Махмуд Сонни, тут же потребовавшие личной встречи с мансом, во время нее очень настойчиво попросили его этого не делать, если он конечно не хочет развязать гражданскую войну с его манса, последующим смещением. В конце мая 1360 года они же организуют помолвку Канафы с Дженли Модибо, дочери эмира Тагазы подчиненного Магрибу. Мастер шепотов Кассей, кадий Мопти помогавший в устроении этой помолвки и находившийся по служебным делам в Магрибе сообщил правителям Сонгая при встрече последние новости исламского мира. В середине лета эмир-регент Махмуд решает взять Канафу под свою личную опеку, отрок до этого находившийся, как и другие дети рода Сонни на воспитании в гареме, проявлял необычайную щедрость и расточительность, Махмуд же рассчитывал научить будущего наместника расчету и бережливости. Тем временем не так давно покоренный, но все же вошедший в совет султана великий эмир Хаусы вынуждает своего господина начать войну за покорение, отколовшегося в результате восстания кланов от своего верховного вождя, эмирата берберов Аира, и мансу приходится, собрав войска отправляться воевать на восток. В марте 1361 года умирает слабая здоровьем мать Канафы, Садика и юный наместник и так невеселый от безрезультатных попыток эмира-регента обучить его ведению хозяйства, окончательно впадает в тяжелое уныние.
В июне Канафа наконец-то достигает возраста совершеннолетия, и эмиру-регенту Махмуду приходится признать свое полное поражение: ему не удалось научить парня хоть какой-то бережливости и уважению к деньгам, Канафа как назло стал лишь больше тратить, и совершенно не проявлял интереса к управлению своими владениями. Совет во главе с обеими регентами принимает решение не допускать ши Канафу к управлению наместничеством до того как он не наберется от них властного опыта во избежание ошибок и провальных решений которые ши Канафа наверняка допустит, доведись ему править самостоятельно. Финансы Сонгая оставались в ведении эмира-регента, войска под руководством Усмана Хабе, а для решения остальных вопросов созывался Совет регентов. В июне в Гао, ко двору своего жениха в сопровождении скромной свиты наконец прибывает Дженли Модибо, хоть женщины и редко принимают участие в правлении, по замыслу эмира-регента выбравшего ее среди сотен кандидаток, именно эта хозяйственная девушка будучи старшей женой Канафы должна была хоть как-то сгладить управленческий кретинизм своего мужа, внимательный Махмуд при этом отмечал Усману, что хоть Дженли и старше своего мужа на два года, оно скромна и по его наблюдениям совершенно не имеет собственных амбиций, что является несомненным достоинством для жены и благом для них с Усманом, ведь амбициозная первая жена непременно бы возжелала избавится от них и внушила бы ши Канафе опасные мысли о самостоятельном правлении. Вскоре после свадьбы Совет регентов постановил: по славной традиции сложившейся среди наместников Сонгая, дабы юноша набрался опыта и религиозности, необходимо в сопровождении доверенных людей отправить его в паломничество к Мекке и Медине. Таким образом можно будет поднять авторитет ши Канафы по отношению к его многочисленным братьям, кузенам и племянникам, которых несомненно захотят использовать в своих целях различные магнаты Сонгая дабы ослабить центральную власть и юный наместник не блистающий особенно никакими талантами, хотя бы приобретет репутацию человека набожного и благочестивого. И вот 21-го июня 1361 года в сопровождении небольшого отряда ши Канафа, оторванный от своей молодой жены по воле Совета регентов, покорно выдвинулся на север, чтобы миновав Великую Пустыню сесть на корабль который отвезет его в Египет. А пока он будет отсутствовать, ничего особенно не поменяется, правители Сонгая и Совет будут осуществлять за ши Канафу властные функции как и до его отъезда. Хорошо вооруженный и снабженный всем необходимым отряд паломников без приключений пересек Сахару, берберы просто предпочли не связываться с таким опасным противником, нападая на более малочисленные и слабо вооруженные караваны, один из таких к слову говоря по просьбе ши Канафы его небольшая армия защитила от нападения берберской шайки, чем ши Канафа заслужил огромную благодарность возглавляющего караван магрибинского шейха, как и он совершающего паломничество. Позже встав вместе лагерем, шейх также был поражен щедростью благородного юноши, когда за процитированный дервишем скромный хадис ши Канафа одарил того пригоршней золотых динаров. В ответ на вопрошающий взгляд шейха, юноша показал шейху динар аверсом и печально сказал « - Отчеканена по приказу моего отца» - затем вздохнув, продолжил « - Почему-то в моих землях их плохо берут, уж не знаю отчего». Позже уже в Мекке кинув перед омовением такой динар в источник на счастье, Канафа заметил что тот завяз и медленно погрузился в него, юноша тут же предупредил своих спутников о том что вода в этом источнике плохая. Увидев Каабу в Заповедной Мечети юноша был так поражен что едва не забыл славить Аллаха во время обхода, а позже весь вечер был тих и немногословен. Он оживился лишь тогда, когда его спутники из числа факихов Гао столкнувшись с какими-то людьми, начали с теми оживленный спор на арабском. Канафа спросил их в чем дело, и самый ученый из них отвел его в угол караван-сарая и объяснил что они с друзьями богословы-ашариты, из числа которых был и достопочтенный ши Муса, люди же которым они степенно и с достоинством отвечали, есть никто иные как шайтаном обманутые мутазилиты, и лучше ши Канафе не спрашивать в чем заключается суть их скудоумного учения, дабы не утяжелять свою душу заблуждениями. В ответ ши Канафа сказал что хочет как и его отец веровать правильно и засыпал факиха вопросами об учении аль-Ашари. На следующий день во время вукуфа на горе Арафат Канафа слушал проповедь, а затем вдохновленно молился и посвящал себя Аллаху. Наконец хадж закончился и по дороге домой Канафа отдалившись во время стоянки от каравана, увидел белеющие в песке кости других паломников и громко восславил Аллаха, что возвращается домой целым и невредимым.
Наконец в сентябре он прибывает в Гао и узнает что его господин, манс Мари-Джатта победоносно вернулся с востока: желание хаусанского великого эмира было исполнено и берберы Аира выказали покорность мансу Мали. Тем временем факихи вернувшиеся вместе с ним, выполняли свою задачу и рассказывали всем каким ши Канафа был усердным паломником, и с каким благородством и скромностью выполнял он все обязанности хаджи. Эмир-регент тут же воспользовался этим и расширил список прав и свобод наместника, на фоне ажиотажа вокруг юного паломника это почти не вызвало возмущения. Не преминул этим воспользоваться и Усман Хабе объявив о вторжении от имени ши Канафы в земли наместника Ганы, у него давно уже чесались руки ликвидировать этот оплот власти манса посреди земель Сонгая. А чтобы еще больше уронить престиж Мари-Джатты, соправители Канафы вынудили манса держатся в стороне и оставить попытки хоть как-то спасти последнюю область своего сына и наследника, а для гарантии еще и заставили предоставить ши Канафе титул великого визиря Мали, провернув таким образом легитимацию войны султанской властью и превращение поста великого визиря в наследственный пост наместников Сонгая. Стало ясно: соправители начали игру на самом высшем уровне, а в таком деле не обойтись без тонкой, многоплановой политики, поэтому ими было решено сместить с поста великого визиря имама Диакхи, Тиба и поставить на эту должность иудея Чийю Торрегротта, въедливого и проницательного дипломата, чьи связи среди еврейских общин страны были просто пугающими. Ему тут же выдали задание: найти обоснование правомерности будущего вторжения во владения Банидобы Гурманче, наместника области Ятенга, что находится на юге по правому берегу Нигера. Это было необходимо для того чтобы удержать хотя бы часть магнатов Мали, и так уже до крайности возмущенных экспансией Сонгая, от образования антисонгайского союза, в то время как захвату владений наместника Ганы была отведена роль разминки. И вправду, уже в январе с легкостью разбив малочисленные отряды Ганы, войска заняли город Кирина и последнее убежище двора наместника, цитадель Бандиагара. Область Сосо тут же присоединяется к владениям ши Канафы, а царевичу Магану приходится смирится с тем что наместничество Гана перестает существовать, это огромный позор для рода Кейта и всем уже давно становится ясно кто на самом деле правит страной. Усман не собирается останавливаться на достигнутом, едва отдохнув, войска на марше отправляются на юг, их задача отбить у великого эмира Сумаоро область Кантор, откуда вышедший из фавора и уступивший место мастера войны не в пример более талантливому брату манса, Магану наместник Кантора продолжает грозить недавно отвоеванным у него золотым россыпям Бамбука. Тем временем ши Канафа, стараясь сделать своей молодой жене приятное, на огромные суммы выписывает для нее из других стран поэтические сборники с любовной лирикой, здесь есть персидские, арабские и андалусские авторы, такие как Омар ибн Аби Рабиа, Ибн аль-Мутазз, Ибн Зайдун и другие. Сумаоро не смог противопоставить сонгаям ничего существенного, и битва при Диубойе окончившаяся кровавой бойней для тринадцати сотен воинов великого эмира Кантора доказала это, в то время как более чем вдвое превосходящие их сонгаи благодаря мастерству Хамада Тумани потеряли всего тридцать человек против восьми десятков у противника. Случилось это 19-го мая, а 2-го июня при Ниоро был разбит и зять Сумаоро Кусой, так и не успевший к своему шурину на помощь.
Все эти громкие победы не радовали ши Канафу, развлекаясь с девицей не из гарема он умудрился подхватить у нее сифилис! Муфтий Сонгая Азенквед, он же по совместительству придворный лекарь приступил к делу лечения наместника весьма рьяно, и дабы излечить его он введя пациента в состояние наркотического опьянения, попросту взял и отсек орган виновный в недуге и наиболее им пораженный. Не уследивший за несчастьем эмир-регент задним числом действовал решительно и попросту отсек незадачливому муфтию орган измысливший такое кощунство, сиречь голову. Однако бедный ши Канафа теперь только мог мечтать о детях, к тому же идиотское лечение Азенкведа совершенно не излечило его и он чудовищно страдал. Информацию о щекотливом состоянии наместника постарались скрыть, однако поползли слухи о половом бессилии ши Канафы. Наследником был назначен брат великого визиря, Бер Сонни. В сентябре, в битве среди песков Уадана были разбиты последние войска великого эмира Кантора и его зятя, а в плен попадает хафиз и известный факих Юга неугомонный Муса Диафуни, уже третий раз пойманный сонгаям. Ши Муса как-то пообещал факиху что третий раз будет для него весьма болезненным, однако Усман Хабе не был столь категоричным и отпустил факиха за скромный выкуп. В декабре Кантор был взят и мир, формально заключаемый с Сумаоро, на деле заключался с делегацией знати области во главе с его сыном, так как отец и слова слышать не хотел о капитуляции, и им пришлось действовать в обход него чтобы хоть как-то выиграть время и получить передышку. В октябре полуобезумев от болезненных ощущений, ши Канафа решается на повторное лечение, проводить которое вызвался новый придворный лекарь и муфтий Сонгая Ильяс ибн Абдаллах. Он не стал обманывать своего пациента и предупредил его что лечение может быть рискованным, а также придется отнять пораженную сифилисом руку, но ши Канафа уже был готов на все лишь бы избавится от мучений. К счастью все обошлось и несмотря на потерю руки к февралю ши Канафа пошел на поправку. Как раз к этому времени манс был вынужден объявить войну великому эмиру берберов Аира, который в возмутительной форме требовал оставить принадлежащие ему земли. Манс, престиж которого в стране и так уже упал ниже некуда, не смог стерпеть обиды и поручил своему брату Магану, уже отличившемуся в прошлой войне с берберами проучить наглого эмира. А в марте восстали язычники Уари. Для страны в которой государственной религией являлся ислам, Мали населяло огромное количество язычников тайных и явных, а у мусульманской верхушки было часто весьма странное представление о религии которую она исповедует. Таким образом находились люди которые хотели вернуть старые времена из сказок и легенд, когда людям не приходилось подвергаться гонениям за веру в истинных богов. И одним из таких людей был видный сонгайский ученый и по совместительству ярый язычник по имени Дум, собравший в Уари сорок пять сотен своих вооруженных последователей. В июле работа визиря Чийи наконец принесла плоды, ему удалось распустить слухи о том что Банидоба Гурманче на самом деле тайный язычник и в союзе с мятежником Думом и дикими языческими племенами с юга готовит захват власти в Мали, дабы вернуть времена когда вера в богов была обычной для знати страны. И ни кто иной как великий визирь сможет исправить положение, лишь только у него достанет сил одолеть союз язычников и захватив контроль над областью принести туда стабильность, став бдительным охранником южных рубежей государства. Для тех кого эта яркая и проникновенная речь не убедила у Чийи были наготове другие тоже яркие и убедительные аргументы желтого цвета, и хоть престиж наместника был несколько подпорчен, почти всех магнатов султаната удалось убедить остаться безучастными наблюдателями будущего захвата войсками Сонгая владений наместника Ятенги. Однако манс решил разрушить планы соправителей и отправил своему брату приказ разбить мятежников. Что тот и сделал, прибыв в область охваченную мятежом, разгромив бунтовщиков и пленив Дума. Обоснование вторжения несколько утратило свою красочную убедительность, ведь Дум в цепях ехал в столицу, а сторонников его доедали падальщики, поэтому из осторожности соправители решили подождать, продолжив между тем распускать провокационные слухи о наместнике Ятенги.
В октябре когда положенный сезон дождей все задерживался, жители Гао оказались свидетелями удивительного зрелища: однорукий наместник Сонгая посреди базарной площади на коленях громко умолял Аллаха о дожде, дабы напоить поля его земли. В наказание за этот глупый и своевольный поступок эмир-регент засадил своего подопечного за учетные книги Сонгая и наказал ему найти способ увеличить доходы или снизить расходы. Это в общем-то несложное задание вызвало у ши Канафы длительный ступор, а после и вовсе повергло в глубочайшее уныние. Так его и застал эмир-регент, стоящего на подоконнике и в мрачных раздумьях смотрящего вниз с четвертого этажа башни Казначейства. Быстро схватив юношу за руку, Махмуд препоручил его заботам дворцовой стражи, велев строго-настрого не спускать с него глаз. Закончив приготовления к планируемому вторжению, соправители обратились за помощью к наемникам, было решено усилить основную сонгайскую рать пятьюдесятью пятью сотнями Крокодилов. В итоге в ноябре 1363 года было объявлено о вторжении в земли наместника Ятенги с целью защиты ислама и охраны рубежей страны от агрессии диких племен которых якобы собирает под своими стягами Банидоба Гурманче. В феврале 1364 года, в Дубаре состоялся разгром пятидесяти четырех сотен вражеских воинов десятью тысячами солдат армии великого визиря, и был пленен кадий Дубаре, Мамади. Однако рано радовались триумфу соправители! Манс Мари-Джатта почувствовав уверенность после побед над дикими племенами востока, решил что сможет указывать своему великому визирю. Ши Канафе и соправителям был отправлен ультиматум с призывом прекратить агрессию и собрав войска отправится домой, иначе Мари-Джатта возглавив гвардию соберет вокруг себя оставшихся верными ему поданных вельмож и пойдет на Сонгай войной. Сроку дал четыре месяца. Соправители не сильно испугались, но решили на всякий случай боевые действия ускорить и после занятия нескольких городов и кровопролитного штурма столицы мастер войны Усман Хабе принял в Гурме предложение мира от Банидобы Гурманче, с условием сохранения за ним означенной Гурмы. В результате этой междоусобной войны уложившись в срок Сонгай прирос обширными южными территориями, ши Канафа стал еще и наместником Ятенги в дополнении к своим прочим титулам, а манс как всегда пойдя на попятный, сделал вид что никакого ультиматума своим добрым друзьям не слал. В Гао как в новый административный центр всех недавно завоеванных территорий стекаются люди и ресурсы, и благодаря этому для столицы владений ши Канафы наступает золотой век, равно как для Ниани наступает мрачная полоса запустения. Поэтому манс, видимо обозленный успехами Сонгая, объявляет о учреждении короны Хаусанцев, коронуя ею естественно самого себя, но этим только злит своих восточных поданных. И все же соправителями было решено на время попридержать свои агрессивные планы, ибо обстановка в стране накалилась до предела. В декабре во время минутной вспышки ши Канафа жестко отругал придворную служанку, однако сразу же одумался и тихо извинился перед девушкой, щедро загладив свою вину пригоршней динаров. А в марте 1365 года к нему обратился кадий Кима с просьбой о покупке большого участка земли у ши Канафы в Гао. Ши Канафа дабы услужить духовному лицу уже хотел было подарить указанную землю кадию, однако эмир-регент присутствовавший при челобитной и хорошо знавший своего подопечного, грубо прервал его и пообещал кадию что они вместе с наместником подумают над его предложением. В июле за мелкий проступок ши Канафа был опять засажен эмиром-регентом за разбор бухгалтерии, однако на этот раз под своим бдительным присмотром. Трудно сказать понял ли ши Канафа хоть что-нибудь из бесконечной кучи цифр что вывалил на него эмир-регент, однако Махмуду показалось что малую толику из его урока юноша все же усвоил. Поэтому в марте следующего 1366 года эмир-регент решил что будет полезно организовать торговую экспедицию и взять ши Канафу с собой чтобы парень хоть немного понабрался делового опыта. Купив у берберов табун выносливых сахарских верблюдов, и нагрузив их тюками с товаром, в мае экспедиция тронулась в путь на восток, в совсем дикие земли за страною хаусанцев во владения вождя Сиддика Сао, могучего воина и как гласила молва, прославленного купца. Однако по прибытию на место все сразу не задалось. Сначала конечно Сиддик радостно принял подарки и учтиво за них поблагодарил. Однако после того как понял с какой целью к нему прибыл ши Канафа и эмир-регент, насупился и мрачнел с каждым днем, а в конце концов и вовсе выгнал их из своего шатра, наказав никогда больше в его землях не показываться если они хотят сохранить головы на плечах. Так бесславно (и бесприбыльно ) закончилось торговое предприятие Махмуда. Все же ши Канафа в его ходе усвоил некоторые купеческие хитрости, так что хоть какая-то польза от него была. В сентябре, не прошло и месяца после прибытия в Гао, как ши Канафа слег, оказалось виноват был все тот же сифилис, не долеченный до конца Ильясом. Ильяс пытался врачевать своего пациента как мог, но смог лишь по неосторожности лишить того глаза. Был приглашен другой лекарь, бербер по имени Ибица, однако и он ничего не смог сделать и 28-го ноября 1366 года, в возрасте двадцати одного года от сифилиса перешедшего в терминальную стадию ши Канафа скончался.
Здесь должен был быть скрин смерти Канафы, но я его завтыкал, поэтому вместо него вот ЭТО...
* * *
Интерлюдия
«… Солнечный свет слабо проникает в темный, плохо освещенный тронный зал, в воздухе пахнет дождем и сырой глиной, а во дворе слышно журчание воды стекающей с крыш в лужи оставшиеся после недавнего ливня. В тронном зале стоит богато одетый черный мальчик, с гневом и возмущением он глядит на двух мужчин что спокойно смотрят на него в ответ. Один из них одет в легкие доспехи, но видно сразу что дни его битв давно позади, смертельная болезнь уже много лет точит его и скоро его душа покинет бренное тело, глаза на лице изборожденном старыми шрамами и морщинами ввалились, а стоя он обеими руками опирается на короткое копье и лишь потому не падает. Второй черный высок и худ, одет в белые чалму и бурнус, он гораздо моложе своего товарища, но по некоторым признакам можно определить что и он не совсем здоров. Они стоят так некоторое время, затем высокий черный показывает на трон и тихо что-то говорит мальчику, тот же в ответ топает ногой и кричит, высокий черный повышая голос снова показывает на трон, однако мальчик вдруг срывается с места и бежит из тронного зала прочь по коридорам, судя по тому как он не задумываясь выбирает направление мальчик явно давно живет здесь. Наконец он вбегает в комнату в которой нет окон, ее освещает лишь свет из открытой двери. В помещении, на небольшом постаменте лежит тело молодого черного мужчины в погребальном облачении и обезображенное болезнью, у него не хватает левой руки, а на месте левого глаза зияет пустая глазница. Мальчик с печалью молча смотрит на тело, пока из его глаз не начинают течь слезы. Так он стоит, не замечая что в какой-то момент в комнату входит высокий черный с которым они до этого ругались. Мужчина кладет мальчику руку на плечо, и с грустью взирая на тело что-то тихо говорит. Мальчик помолчав, кулаком стирает слезы, кивает и постояв еще какое-то время они выходят из комнаты. Тело молодого мужчины продолжает неподвижно лежать, а на его лице написаны печаль и мука …»
Изменено пользователем Carrachiolla
6
1
Вышла новая глава! Чего-то выдающегося за ее время не случилось, все то же планомерное внутренне расширение, но постарался описать так интересно, как смог. К сожалению правитель не радовал, так что по сюжету все управление отдал в руки "соправителей". Эпитафия утеряна, поэтому пусть будет тут:
Ши Канафа пирует с гуриями в раю, в цветущем возрасте 21(очко!) он загнулся от сифилиса (а еще от стресса, депрессии и того что лечила ему моргалу выколол). Человек с дырявыми карманами, одноглазый, однорукий кастрат, величайшее достижение которого в том что он вовремя осознал свою никчемность и уступил власть более способным людям. Он был добр к женщинам и животным, и всегда умывался по утрам. Отдельная благодарность от ассоциации врачей Мали за неоценимый вклад в африканскую хирургию.
Как-то так! Из отыгранного остался всего один правитель и можно будет снова двинуть Сонгай вперед к новым высотам. Скорее бы!
Изменено пользователем Carrachiolla
1
2
Блин, шикарная шикарность!!! Знаете чего еще не хватает до кучи - отрезанной ноги. В принципе, для ши Канафы еще не все было потеряно: если бы лечение и дальше пошло столь же успешно, он мог бы одеть черный шлем и черный плащ, освоить темную сторону Силы и угрожающе дышать на всех вокруг. Замечательный персонаж.
1
2
Было бы круто. Да к сожалению были отключены тайные общества сатанистов чтобы не гадили и вступить в ложу африканских джедаев не представлялось возможным. А жаль, так и вижу его себе без руки, ноги, глаза, морды, причиндалов, в черном шлеме и с попугаем на плече: Великий и Ужасный Дарт Канафа !
1
2
Глава II. Бешеный Бер
Слимана-Дама сменил притеснитель, лжец, проклятый властный ши Али. Он был последним из ши на царстве, тем, по чьему омерзительному пути шли и его рабы. Был он победоносен и не обращался ни к одной земле, не разорив ее. Войско, с которым он бывал, никогда не оказывалось разбитым: был он победителем, а не побежденным. От земли канты до Сибиридугу он не оставил ни одной области, ни одного города, ни одного селения, куда бы он не явился со своею конницей, воюя жителей этих мест и нападая на них. Этот ши проводил свои дни в походах. Столица была в Ку-кийе в Гао, и в Кабаре (а там дворец назывался “Тила"), и в Уара, в земле Дирма, в соседстве с городом Ан-каба и напротив города Дьендьо. Но он не задерживался ни в одной из них – а те ши, что ему предшествовали, жили в Ку-кийе. Только ши Али, этот порочный, всегда был в походах. В начале своего правления он выступил к городу Дире, но услышал известие о султане моси по имени Комдао и ушел от Дире. Они встретились в Коби, Али обратил в бегство войско Комдао и преследовал его до Бамбара. Тот сам спасся, так что вступил в свою страну, в столицу, называемую Аркума.
«История искателя рассказов о странах, армиях и знатных людях», Махмуд Кати
* * *
Зима 1366 года стала для Сонгая началом перемен: кресло наместника сменило своего хозяина. Вместо ши Канафы умершего от непристойной болезни, Совет регентов избрал из числа его родственников мужского пола, несовершеннолетнего брата Канафы, Бера Сонни тринадцати лет от роду чтобы владеть землями и людьми Сонгая. Всесильный эмир-регент стоявший у кормила власти последние шесть лет, сразу понял что этот выбор был ошибкой, но к сожалению ему пришлось учитывать мнение Совета и своего соправителя, мастера войны Усмана Хабе, который впрочем вследствие тяжелой болезни все меньше и меньше интересовался делами. Ши Бер вырос праздным и надменным мальчишкой, с резкими и непосредственными манерами, он сразу невзлюбил своего дядю, эмира-регента Махмуда Сонни и до последнего противился любому, малейшему его решению, вместе со своей сестрой-близнецом Фитилой они вечно выдумывали какие-то каверзы которыми потом изводили придворных и в отличие от своего брата Канафы, даже после возмужания смиренно сносившего опеку Махмуда и Усмана, ши Бер требовал немедленной передачи власти в его руки. Были люди которые говорили что причина такого поведения юного наместника в подавленности после мучительной смерти брата, находились и такие что винили в этом раннюю смерть его отца. В общем пытаясь хоть-как-то усмирить парня, Махмуд предвидел в будущем еще большие проблемы, хотя хватало и старых, владения ши Бера которые так рьяно защищал эмир-регент все пытались расшатать, растащить враги дома Сонни как изнутри, так и снаружи. В июле отмучившись наконец умирает Усман и эмир-регент остается со знатью один на один. В среде вельмож уже давно зреет недовольство жестким правлением Махмуда и одним из самых отъявленных смутьянов становится молодой сын Усмана, коварный Цамия Хабе. Унаследовав немалые земли, которые его отец за время службы приумножил вдвое, Цамия решил не успокаиваться на этом, то он требовал смещения визиря Чийи, на основании того что он иноверец, и его место в Совете для себя, то наоборот желал дарования ему должности наместника Ятенги и независимости. Еще он вместе с другими магнатами-децентралистами домогался снижения полномочий правителя и расширения свобод Совета, в общем был настоящей головной болью для Махмуда, который все-таки за счет поддержания численности сонгайской армии умудрялся пока держать в узде амбиции знати. Следующей зимой его брат Муса попросил позволения отправится на Ближний Восток, чтобы присоединится к священному ордену войнов-бекташиев, Махмуд был этому только рад, они с братом не очень хорошо ладили, эмир-регент все опасался что хилый и коварный Муса поднимет бунт против него возглавив часть знати.
Тем временем самомнение ши Бера приобрело новый размах, парень полюбил разыгрывая из себя султана устраивать пышные приемы, где он сам сидел на роскошном троне вместе со своей сестрой которая изображала султаншу, они были разодеты сплошь в золото и шелка, а все придворные должны были кланяться и прислуживать им. Узнав об этих играх эмир-регент пришел в ужас, и приказал немедленно их прекратить, ведь разнесись широко весть о том что наместник Сонгая уже примеряет себя на место султана, то не избежать бы ему кровавой гражданской войны. Жутко недовольный Махмудом ши Бер все же разыгрывать сценки прекратил, но любовь к роскошным одеждам и украшениям осталась, и с тех пор наместника не видели иначе как одетого по последней магрибской моде. Июль 1368 года принес эмиру-регенту хорошие новости, визирь Чийя усланный им в Аудагост наконец смог измыслить обоснование для военного захвата города и окрестностей, проблема была в том что сам город контролировал гарнизон верный мансу, а часть прибыли которую приносила добыча соли на солончаках Аудагоста и караванная торговля что велась через него поступала непосредственно в казну Мари-Джатты. Однако вот в чем была задумка Чийи: он распустил слух будто султан Магриба готовится вторгнутся в Мали и захватить Аудагост в ближайший год, щедро раздав взятки важным людям города он попросил их обратится с воззванием к наместнику Сонгая о защите поскольку гарнизон города малочисленен, а сам манс с гвардией вообще находится далеко на юге. Таким образом формальная причина для агрессии против Мари-Джатты была готова, оставалось лишь собрав войска выступить на запад. Но эмир-регент не терял надежды на то что удастся получить город у манса путем шантажа, не проливая крови и не накаляя обстановку. Переговоры уже велись, однако смерть не оставившего наследников великого эмира Аира дала мансу надежду, он немедленно поставил над берберами Аира своего брата Алаямана Кейта, и дико заупрямился при переговорах надеясь что в случае войны с сонгаями его брат приведет с востока берберскую конницу. Увидев это, осторожный Махмуд решил спустить все до поры до времени на тормозах. Осенью, в сентябре, наконец возмужал ши Бер, но несмотря на то что его нападки на Махмуда с требованием отдать бразды правления Сонгаем усилились, эмир-регент не чувствовал что парень готов, он видел что ши Бер весь в шелках и обвешанный побрякушками будто берберская танцовщица, обожает во время шуточных битв рубится в первых рядах, что его обхождение грубое и прямолинейное, а яростные вспышки кипучей деятельности сменяются подолгу длящимися приступами мрачной апатии. В общем для эмира-регента, чьим идеалом был сдержанный и осторожный государь, способный планомерно и трудолюбиво корпеть над повседневными делами, ши Бер был человеком которого и близко не следовало подпускать к управлению. Началась меж ними борьба за власть, в которую оказался замешан весь двор расколовшийся на две партии, старых сановников Махмуда в чьих руках была власть и оппозиция децентралистов пытавшаяся за счет поддержи оказываемой юному наместнику купить себе в будущем большие свободы.
Эмир-регент нашел изящное решение конфликта: было объявлено вторжение в земли сразу в двух направлениях, в Гурму и в Диафуни, давно настала пора выбить этих двух противников Махмуда владевших когда-то огромными областями, с клочков оставшихся у них земель, дать размяться застоявшейся на квартирах сонгайской армии и услать ши Бера и децентралистов, которым строго-настрого было наказано охранять наместника, на войну. Это был запасной план Махмуда, первоначальный же заключался в том чтобы традиционно послать ши Бера в хадж, а заодно и с ним наиболее горячие головы двора, однако юноша заупрямился и противодействовал любым попыткам удалить его таким образом из страны, максимум что он сделал на поприще религии это объявил о своем покровительстве богословам-ашаритам, к числу приверженцев которых принадлежала почти вся сонгайская верхушка. Однако перед ратными делами ши Бер устоять не смог, хотя как он и не рвался, в гущу боя его не пускали и приходилось ему бедному и расфранченному наблюдать за баталиями и осадами с безопасного места. В сентябре пользуясь отсутствием децентралистов в Гао, Махмуд проводит в Совете крайне рискованный акт о отзыве земель, наследственных и пожалованных, он чувствует что скоро ему понадобится законное право согнать своих оппонентов с насиженных гнезд, заменив их верными людьми. В октябре, в битве при Галаме, в землях наместника Диафуни, Сакуоры сына Сумаоро, когда разгромив малочисленные фланги сонгаев, противнику в перестрелке удалось убить командующего центром, ши Бер тут же возглавил войска, не испрашивая позволения, на лихом коне наместник ворвался в гущу схватки и звонким голоском пытаясь перекрыть гул сражения воодушевлял воинов и командовал атакой пока не подоспели телохранители и не оттеснили его с поля боя. В конце концов битва закончилась победой, неизвестно благодаря ли смелому поступку ши Бера, численному ли превосходству сонгаев или резерву под командованием Хамада Тумани ударившему противнику вбок. Тем временем эмиру-регенту приходят из столицы ошеломляющие новости: визирь Чийя используя уложения шариата, древние традиции Мали и обыкновенные взятки смог обосновать законные права наместника на область Ниани, жемчужину в короне султанов Мали. Махмуд даже и растерялся, куда выступать, на Аудагост или на юг в Ниани, в конце концов право ши Бера править Мали Чийя пока еще не обосновал. Мари-Джатта же почуяв раскол в рядах сонгайской верхушки решил помочь ши Беру в его борьбе с Махмудом, и дать ему оружие для этой борьбы, в декабре становится известно что наместнику Сонгая предлагается почетный и влиятельный титул советника манса, с правом вмешиваться в дела государства и влиять на его решения. Ши Бер согласился на это и прибыл в Ниани с почетным визитом, однако не преминул заметить что желал бы занять пост великого визиря который занимали поочередно его дед, отец и брат. Манс, стремясь сдружится с ши Бером пообещал что в будущем непременно его желание исполнит, как только им объединив усилия удастся устранить от власти Махмуда. Эмир-регент услышав об этом скрипя зубами продолжал править от имени наместника, и дальше.
В январе из Магриба прибыл специально приглашенный флорентийский кондотьер Раймундо, солдат удачи и ветеран многих итальянских воин. Бывший каменщик и архитектор, косолапый и грубый обжора Раймундо променял мастерок и раствор на шит и копье, и нанимался с компанией таких же как он кондотьеров повсюду по Средиземноморью, пока в Марракеше его не нашел и не сманил мастер шепотов Кассей, пообещав солидное жалование на службе у сонгайских наместников. За раздумьями дело не стало и вот уже толстяк Раймундо водит в бой сонгайских воинов и лично руководит осадами городов и крепостей. В январе 1370 года Мари-Джатта вновь устремляется на восток, несмотря на важные события на севере, требуется его личное присутствие в землях хаусанцев, однако чтобы не выглядеть слабым им изобретен формальный повод: война за дань с мелкого хаусанского вождя. В феврале приходит новая весть от Чийи, продолжая усердно работать над возложенной на него миссией он изобретает все новые обоснования, на этот раз он придумал еще более веский повод и вовсе выгнать манса из Ниани и окрестностей. Когда весть об этом доходит до ши Бера, он начинает понимать что ему опасно и дальше оставаться в Ниани, в этой цитадели рода Кейта, и покинув столицу он отправляется в лагерь своей армии. В марте сонгаи под руководством Раймундо берут Гурму и овладевают крепостью Диафуни, с Биси Гурманче заключается мир и он оставляет свое последнее пристанище, однако Сакуора еще чувствует в себе силы сражаться в этой безнадежной войне, пока в мае выбив последних защитников из области войска не овладевают Диафуни полностью и ему тоже не приходится удалится в изгнание. Отныне Сонгай безраздельно властвует почти на всех землях султаната Мали, и дабы отпраздновать это событие эмир-регент приказывает закатить в Дженне, в основном лагере армии у стен города, пир в честь восстановления для своего господина титула наместника Ганы, которым когда-то владел царевич Маган Кейта.
Он и сам прибывает в Дженне и это решение оказывается для Махмуда Сонни роковым, как оказалось среди верхушки военной знати, а также среди его первейших сановников уже давно зреет заговор с целью его устранения от власти и передачи ее ши Беру, который присутствуя на двух последних сборищах заговорщиков в обмен на обещание значительных преференций расположил их к себе и купил их лояльность. Предупрежденный в последний момент низложенный эмир-регент бежит в Гао, дабы оттуда объявить рекрутский набор и нанять наемников для сражения с вчера еще верными ему войсками, однако на подступах к городу его свиту перехватывают сторонники ши Бера и еле спасшись от них он в одиночестве скачет в Тадмекку к своим берберам. Тем временем ши Бер во главе присягнувшей ему армии движется в Гао, где не обнаружив никаких препятствий входит в свою столицу, город принявший его сторону ликуя встречает своего господина, радостный ши Бер овладевший казной и столичной администрацией приказывает организовать трехдневную раздачу еды и милостыни. Факихи Томбукту и Гао, остальные магнаты его земель, кадии богатых городов считая его более мягким правителем чем Махмуд Сонни, один за другим принимают его власть. В июле, рассчитывая найти столицу незащищенной, Махмуд отправляет двадцать две сотни своих берберов под стены города, однако ши Бер с основными силами в восемь с половиной тысяч выступивший на Тадмекку, получив об этом сообщение разворачивается, и в битве в селении Саней наголову разбивает берберов, причем его войсками командует известный смутьян и бунтовщик Хамад Тумани. Позже, в августе, в местечке Ансонго ниже по течению Нигера они разбивают еще восемнадцать сотен берберов, а в это время четыре тысячи человек под руководством Раймундо осаждают и берут Тадмекку. Пленив своего дядю ши Бер возвращается в Гао, где на главной площади столицы еще недавно всесильному Махмуду Сонни по приказу наместника отрубают голову, вот уж воистину непостоянство судьбы! Такую награду за свой многолетний и упорный труд по укреплению влияния наместников Сонгая получил бедный эмир-регент.
Расправившись таким образом с угрозой своей власти ши Бер присваивает себе принадлежавшие его дяде области Тадмекку и Тахуа, оставив своему малолетнему двоюродному брату Малле лишь Кебби, а затем решает что пора показать магнатам твердую руку: Канафе, эмиру Додугу отправлен приказ явится ко двору в Гао дабы сдать управление областью ши Беру. Эмир Канафа поднимает мятеж и ши Бер послав часть войск по суше, а часть отправив речной флотилией, отправляется в Додугу, и разбив в конце ноября 1370 года войска Канафы при Ниоро, берет Додугу в плотное кольцо осады. К январю при помощи Раймундо удается овладеть цитаделью Бамако, а потом нахрапом взять жилые и храмовые кварталы города. Ши Бер после триумфального въезда в Додугу постановил лишить мятежника всех земель и титулов в пользу самого себя. Уже тогда знать начала о чем-то догадываться. Вожди децентралистов поддерживавшие ши Бера против его дяди выступив делегацией к наместнику потребовали от него исполнения обещаний которые он им дал, на что он им ответил что отказывается от тех своих слов, он-де понял что у дяди его были причины притеснять децентралистов, и что те своими возмутительными требованиями нарушают присягу которую они дали ему как его подданные, и если они не хотят попасть в зиндан то им следует немедленно прекратить свои домогательства касательно наместничьей власти. Вельможи тихо разошлись, однако к утру их самих и их свит в лагере не было: каждый поскакал в свои владения чтобы набрать армию. Ши Бер тут же собрал войска и двинулся в сторону земель своего самого могущественного магната Цамии Хабе. Надо сказать, что в тот день армия хоть и лишилась своей элиты: боевых дружин знатных вельмож, но полностью обезглавлена не была, ибо львиную долу войск составляли профессиональные войны сонгаи и рекруты с земель наместника под командованием мелких землевладельцев – десятников, сотников и тысяцких, на них то и опирался ши Бер и их обласкивал, прекрасно сознавая что аппетиты этих людей удовлетворить гораздо проще. В армии молодого наместника любили, находясь среди воинов ши Бер, обычно надменный и резкий с вельможами, становился душой каждого бивака у которого присаживался, совершая ежедневный вошедший у него в обычай обход лагеря, он мог спокойно взять и съесть кусок мяса с костра что предлагали ему солдаты, знал чуть ли не каждого десятника по имени, какой тот имеет характер и какие у того проблемы. В общем, армия обожала своего предводителя, который непопулярные решения предпочитал озвучивать через своих военачальников, а вот приятные послабления всегда сообщал сам, лично при обходе лагеря. Правда и содержать такую ораву людей стоило немало, и ши Бер тратил на них все те средства что скопил Махмуд за долгие годы своего регентства, никогда еще у Сонгая не было такого крупного войска.
В мае 1371 года это войско появившись в окрестностях Ятенги натолкнулось на отряд в десять сотен человек – почти все что удалось собрать мятежному Цамии и окружив, попросту уничтожило, а затем осадило столицу владений бунтовщика. Пока идет осада, ши Бер решает заняться управлением своих обширных владений, вместо обычной практики назначения в область постоянного наместника, а то и вовсе наследственного дарения, он пробует ввести практику временных наместников назначаемых на короткий срок, сочетая это с переписью поселений во всех своих владениях которая должна собираться в один большой свод. По его мнению это помешает с одной стороны относится наместникам к области как своей собственности, с другой стороны не даст им обрасти за это время связями и клиентами, и как он считает данная мера ослабит тягу таких владений к самостоятельности. К осени изморив Ятенгу и взяв штурмом городские кварталы Дубаре армия двинулась дальше, вниз по течению где в области Гурма при переправе напоролась на восемь сотен войск Цамии Хабе – все что ему удалось собрать, да как вообще обладая столь малыми силами он рассчитывал победить? Может он надеялся на поддержку других магнатов, однако видимо сыграли свою роль разногласия между децентралистами и сколотить какой-то крепкий союз у них не получилось. 30 сентября 1371 года выданный своими сподвижниками Цамия Хабе был казнен в Гурме по приказу ши Бера. Пользуясь случаем ши Бер с армией заглянул также к своему двоюродному братцу Малле: он передумал оставлять ему Кебби и после короткой осады и незначительных стычек присвоил себе область отправив Маллу с семьей и двором скитаться по белу свету. Весной 1372 года пришла очередь Хамада Тумани, мстительный ши Бер решил наказать острого на язык вождя берберов за высказанное им когда-то мнение о полководческих талантах наместника (которые и вправду были весьма скромны). В апреле с ним уже было покончено, забрав у Хамада власть над Аруаном, ши Бер оставил одного из самых победоносных (и вероломных) сонгайских полководцев закопанным в дюнах по голову на жаре. Вернувшись ненадолго в Гао ши Бер пожал плоды своей задумки, временно назначаемые наместники оказались вполне действенный при надлежащем надзоре, конечно не все было гладко и в будущем его советники предвидели осложнения в этой системе, однако ши Бера все это не слишком волновало.
Ему взбрело в голову навестить земли нового главы рода Хабе, на этот раз им был трехлетка Усман. Он приказал сановникам малолетнего магната немедленно очистить все области находящиеся под его рукой, дабы их место могла занять его новая администрация, однако в тех будто шайтаны вселились и ответив ши Беру отказом в весьма грубой форме они подняли против него новый мятеж. Война против них заняла целый год и сводилась в основном к стоянию под стенами какой-нибудь касбы (а их у малютки Усмана было много), или к погоням за неуловимыми летучими отрядами мятежников развязавших против ши Бера настоящую партизанскую войну. И так частенько находящийся в мрачном настроении, ши Бер тут и вовсе приуныл и неудивительно: деньги таяли буквально на глазах, а где взять новые ши Бер не знал, так как в отличие от своего дяди слабо разбирался в ведении хозяйства. Поэтому вполне понятно то что когда им наконец удалось поймать Усмана с семьей и верными сановниками ши Бер просто приказал умертвить их всех от мала до велика, а области принадлежавшие роду Хабе присвоил себе. Однако вернувшись в Гао он понял что святоши из числа его факихов крайне не одобряют подобную жестокость, и поэтому он решил поступить так как поступал часто в детстве, разыграл из себя крайне набожного человека, и по причине выдавшихся крайне сухих лет, когда сезона дождей едва-едва хватало чтобы напоить растрескавшуюся землю, пылко молился в центре базарной площади о ниспослании ливня. Полностью его конечно не простили, но градус ненависти это несколько снизило и поэтому ши Бер отпустив рекрутов на поля, решает возглавив войско из одних ветеранов-сонгаев овладеть наместничеством Тагант, повод для вторжения в которое для него был так любезно подготовлен пять лет назад визирем Чийей, правда он уже несколько протух, но ши Бер был не из тех кто склонен к сантиментам.
За пять лет ситуация в Таганте изменилась, город Аудагост вместе с наместничеством был дарован наследнику Мари-Джатты, царевичу Магану, человеку упрямому, но трусливому. В апреле 1373 года выйдя из Гао во главе тридцати с половиной сотен отборных войнов ши Бер двинулся на запад дабы вторгнутся в Тагант якобы для защиты его от магрибского султана, в конце мая в Уалате разбил вышедшие ему навстречу пятнадцать сотен ополченцев Таганта, а в июле приступил к осаде Аудагоста. В ноябре благодаря действенным советам Раймундо город был взят, однако гарнизон укрепившийся в цитадели наместника пришлось морить голодом аж до самой весны 1374-го. Приняв из рук ослабевшего от голода царевича предложение мира, ши Бер сжалившись над ним решил оставит его во главе города с тем чтобы он принес ему клятву верности. Маган согласился на то, однако стоило ши Беру двинутся на север для планируемого им вторжения в Уадан, как он поднял мятеж. На что рассчитывал этот видимо свихнувшийся от недоедания царевич никто не знает, наверное он ждал помощи с юга от отца, да только напрасно, потому что если за всю свою долгую жизнь Мари-Джатта и научился чему, так это боятся несокрушимых сонгайских ратей. Поэтому единственную помощь которую получил от отца сын так это письмо-увещевание в котором Мари-Джатта призывает ши Бера к миру с Маганом и которое к тому же еще и опоздало, так как встретилось по пути на север с самим царевичем который уже изгнанный вместе с двором из Аудогоста ехал в Ниани к отцу. Это произошло в январе 1375 года, разобравшись с Маганом ши Бер вновь обратил свой взор на Уадан и к концу весны уже полностью овладел им. Так всего за пять лет ши Бер несмотря на все свои недостатки смог истребить всех кто мог хоть как-то бросить вызов его власти, любой кто смел дерзновенно поднимать голову был втоптан в землю сапогами его победоносных ратей. Однако оставалась проблема влиятельных факихов что держали в руках всю торговлю в его владениях, многие из них начали роптать и возмущаться жестокостью и кровожадностью ши Бера. Поначалу он хотел просто перевешать тех из них кто негодовал излишне громко в назидание другим, но затем понял что есть и другой выход к которому прибегали правители его рода вот уже несколько поколений – благочестивый хадж в святые Мекку и Медину.
Вверив государство и войска в руки своих вернейших командиров, ши Бер объявил публично о своем глубоком раскаянии в прошлых жестокостях и выступив из Гао во главе отряда паломников с охраной отправился в Тунис с тем чтобы сесть на корабль до Египта. Благополучно взойдя на борт они отплыли, однако в море разразился жуткий шторм, который разбив судно о рифы, выкинул ши Бера с горсткой выживших на берег пустынного острова у побережья Триполитании. Наместник Сонгая тут же показал свою истинную натуру: все те дни что они ждали пока хоть кто-нибудь проплывет мимо острова ши Бер пользуясь своим высоким положением требовал для себя львиную долю всей добываемой ими еды. Но несмотря на то что некоторые умерли от истощения, им повезло, их подобрало судно которое шло с паломниками из Магриба в Египет и капитан не преминул совершить богоугодное дело подобрав ши Бера с товарищами на борт. В остальном они добрались до цели почти без приключений, если не считать того раза, когда они заблудились в пустыне без воды и ши Бер не начал с показным благочестием молить Аллаха о ниспослании им помощи, пока следующий караван (ввиду оживленности маршрута) не наткнулся на их группу и не поделился драгоценной влагой. Прибыв в Мекку ши Бер полностью исполнил все обязанности паломника всем видом показывая свою мнимую скромность и благочестие, а потом двинулся в обратную дорогу.
В Гао он прибыл в апреле 1376 года, и какое-то время провел показывая факихам что вернулся из паломничества другим человеком, пока это ему не надоело и он не решился наконец на то что не давало ему покоя бессонными ночами – на узурпацию оставшихся земель манса Мари-Джатты. Все те годы что Сонгай прошел от небольшой области подчиненной султанам Мали до безраздельного хозяина огромной, фактически независимой территорий, когда-то бывшей раздробленными владениями многочисленных наместников, его войска ни разу не сталкивались в бою с султанской гвардией, ни разу наместник Сонгая не осуществлял акта прямой агрессии по отношению к мансу Мали. Ши Бер планировал это изменить, разбив султанскую гвардию и взяв штурмом Ниани он рассчитывал сам занять трон Мали свергнув наконец род Кейта, и заменив его родом Сонни. Визирь Чийя приготовил для него очень хорошие обоснования для вторжения в земли манса, которые не потеряли своей актуальности даже сейчас и воспользовавшись тем что Мари-Джатта воюет далеко на востоке, объявив сбор войск ши Бер неспешно выдвинулся на юг. Уже в июле его войска не встретив серьезного сопротивления осадили Ниани и стояли под ее мощными стенами все лето, осень и зиму, пока наконец внешние укрепления не пали, однако весной 1377 года с востока пришла весть о том что манс собрав пятнадцать сотен гвардейцев движется вверх по левому берегу Нигера прямо к слабозащищенному Гао, а до этого занял области Кебби, Тахуа и Дьямаре. Оставив ограниченный контингент ши Бер снялся с лагеря и отправился на перехват погрузив войска на речные суда. Уже в марте на подступах к Гао в местечке Ансонго ему удается захватить Мари-Джатту врасплох и почти полностью перебить его гвардию, самому мансу лишь чудом удается избежать пленения, с отрядом верных людей под покровом ночи он бежит на восток в земли своего брата. Отправив основную часть войск с Раймундо завершить осаду Ниани, сам ши Бер с тринадцатью сотнями людей остается охранять подступы к Гао. Весной 1378 года с девятью сотнями берберской конницы своего дяди, уже сын умершего от старческой немощи усугубленной ранением в битве Мари-Джатты, манс Маган пытается пробиться к Гао, но и тут его перехватывает ши Бер, и в кровавой битве ему удается обратить берберов в бегство. Наконец, уже осенью полностью овладев Ниани и частично касбой в золотоносном Буре, ши Бер объявляет на все подвластные ему земли о поражении рода Кейта от его руки и начинает готовится к зимней коронации себя как нового манса Мали. Колесо сделало оборот…
* * *
« …Еще вина… Где этот чертов кубок!? Вот же он, я его в руках держу, дрожат собаки, лишь бы не пролить опять, вот-вот, полный… Голоса. Шепчут, бубнят, бормочут. Я пробовал зажимать уши, не помогает, они внутри черепа, скребутся, свербят. Не беда, надо лишь хорошенько выпить и они исчезнут. Правда с каждым разом все больше, и больше. Где этот чертов кубок, а, ну да. Кувшин опустел, надо открыть новый. Все слышатся вопли этих визгливых старых ведьм. «Ас куйа, ас куйа, ас куйа…». Всех молоденьких забрал с собой, козел иудин. Мне оставил лишь этих старух, рвут волосы, царапают лица и вопят – «Это не он, это не он, это не он…». Ха! А гаремные евнухи стоят и лишь глазами хлопают. Не надо было приказывать их убивать, хватило бы лишь только заткнуть. Иик… Надо еще, надо еще… Чего еще, забыл… А, выпить. Интересно что это должно значить, «это не он»? Да понятно, тут уж и думать не надо. Не эта старая жаба, муж ихний и мой «сиятельный» господин, чтоб его в пекле шайтаны драли. Кувшин опять пустой, где новый… Ага, пробка оп! Глотнул, бороду вытер, иик... Черт, опять халат залил, дорогой, десять динаров стоил, шелк, золотое шитье… Так и пошло в народ, кто сболтнул, воины что ли? Только аскией теперь и кличут, а что это значит много понимать и не надо. Узурпатор, самозванец, вор! Тут трон украли, держи вора, эй эге-гей! Ха-ха-ха, ик… Словно шелудивый пес что забравшись на стул хозяина, ждет пинка который его скинет. Меня! Султана этой страны! Я жег ваши деревни, убивал ваших воинов, брал ваших дочерей, кто меня скинет! Я манс! По праву силы! Я манс, я манс, я ман… Хрррр-пш… Уй. Опять вернулись. Мало выпил, это не помогает, совсем не помогает… Я знаю что поможет, да… Давно уже знаю, два, нет, три дня, иик… Настоечка покрепче, да уж покрепче, заткнет эти дьявольские голоса, причем навсегда. Жаль только пропадет зря, для братца ведь берег, надеюсь он там сам по пути загнется, в пустыне иль на острове каком… Так, в каком она кармане была, не здесь, не здесь, вот, нашел! На свет чистая как слеза… Да только слез по мне лить никто не будет, даже сестренка не всплакнет… Где этот чертов кубок!? Да ладно вылью в кувшин, тааак, как там было, несколько капель… А лучше весь флакон, для верности… Только посмотрите на меня, какой я примерный мусульманин, ха. Ладно, чего уж тянуть, до дна, надеюсь попаду с Махмудом на одну сковородку. А бороду мне пусть обмывальщики вытирают иик, ну что, где там этот дратый мост…»
* * *
Интерлюдия
« …Едва нарождающийся молодой месяц мягко серебрит дюны. Ввиду зимы холодная сахарская ночь настала рано и караван паломников возвращающихся из Мекки уже давно развернул свой лагерь, греясь у костров из верблюжьего навоза и пальмовых листьев, за мирной беседой и приготовлением еды паломники приготовились отходить ко сну. Тут и там слышны тихие перекрикивания охранников, которым выпал жребий дежурить в первую половину ночи и безмятежный храп уставших за день верблюдов, а в воздухе витают ароматы готовящейся пищи. Одна из компаний одетых побогаче не торопится ко сну, у их костра идет оживленная игра в кости и судя по горсти золотых и серебряных монет высыпанных на коврик для игры люди это не простые, а сплошь купцы или вельможи. Игроки смеются, шутят или же бранятся когда кому-то из них выпадает уж слишком хорошая комбинация. Неподалеку от костра, на тюке с поклажей сидит черный, опрятно одетый юноша, и улыбаясь грызет горсть фиников, время от времени вставляя в беседу играющих свои замечания, которые неизбежно встречаются дружным хохотом, что веселит юношу еще больше. Разделавшись с финиками, юноша помыв руки песком и отряхнув их, подходит к костру и становится видно что он довольно хорош собой, статный и широкоплечий, с приятным лицом. Позвав одного из игроков от костра, он отводит его в сторонку, где они начинают тихо переговариваются, по манерам и одежде его собеседника – начинающего седеть бербера, становится понятно что это караван-баши. Вдруг издалека слышится какой-то шум, похожий на звуки издаваемые скачущим всадником. Люди сразу взбадриваются и начинают хвататься за оружие, а охранники будят своих товарищей – в этих местах небезопасно терять бдительность. Вскоре всадник подъезжает к лагерю и что-то громко крича, спрыгивает с лошади, это совсем молодой человек, почти мальчик, несмотря на темноту сразу видно что он из тадмекканских берберов. Отвечая, ему навстречу выходит черный юноша вместе с караван-баши, он начинает задавать ему вопросы, а после, по мере ответов посланца, замолкает, и лицо его становится все более встревоженным и ошеломленным. Наконец он требовательным жестом протягивает к посланцу руку, а тот порывшись у себя за пазухой достает туго скрученный свиток, черный юноша взяв его отходит к костру и при его свете на виду у затихших паломников читает. После кинув свиток в костер он подходит к караван-баши и что-то тихо говорит ему, тот же, громко хлопнув в ладони немедленно приступает к раздаче приказаний: лагерь паломников начинает медленно сворачиваться, однако не дожидаясь их, черный юноша вместе с несколькими товарищами седлают лошадей и без промедления выдвигаются прочь от лагеря, всего несколько минут и вот уже они скрылись за горизонтом, лишь только нарождающийся молодой месяц серебрит поднятую ими пыль… »
Изменено пользователем Carrachiolla
5
Ну вот и завершилась крупная веха в написании данного репорта: во-первых выполнена первая цель по расширению влияния на земле (done) и освобождению от власти Мали (done), во-вторых закончилось правление первой династии Сонгая титулуемой ши и началось правление второй династии титулуемой аския (правда ИРЛ все было сложнее, это были две разные династии, но в рамках ААРа я пошел на творческие упрощения) и наконец в-третьих подошел к концу период отыгранного мной игрового отрезка, дальше может быть все что угодно . Мне пришлось довольно сильно себя сдерживать чтобы не засесть за игру, но во имя правильных скринов и свежих впечатлений я держался. Огорчает что осталось всего 75 лет, вполне можно успеть построить и развалить СССР , но вот принять титул халифа и завоевать Африку сильно спорно, в любом случае я полагаю что обязательные цели я уж точно выполню. Спасибо всем кто читает и поддерживает, засим я на короткое время откланяюсь. Всех с наступающим и вот мой небольшой (крохотный) подарочек:
Фиг его знает когда и как, но Плантагенеты смогли в англо-французскую Унию. Кошмарный сон Валуа...
P.S.: С последней войной все произошло довольно интересно – после того как я по итогам войны забрал у мансы Мали герцогство Мандинг, Ниани и Буре он не отобрал ни у кого у своих восточных племенных вассалов землю (а такое должно автоматом происходить) и не пересел на нее, а стал безземельным и укатил куда-то в Магриб, а все его королевские титулы в которые было вбухано уйма благочестия и денег уничтожились и я обрел независимость, хотя предполагалась еще одна война, за отделение. В общем то ли баг, то ли к племенам это правило не относится, то ли еще чего, но получилось неплохо.
Изменено пользователем Carrachiolla
1
В 29.12.2018 в 03:28, Carrachiolla сказал:... после того как я по итогам войны забрал у мансы Мали герцогство Мандинг, Ниани и Буре он не отобрал ни у кого у своих восточных племенных вассалов землю (а такое должно автоматом происходить) ...
Вроде не должно.
Отбор земли под титулом происходит внутри механики казус белли, т.е. когда безземельный персонаж получает титул в ходе войны - он также получает и землю под титулом. Подтверждение можно найти в файле cb_types.txt. В вашем же случае таких условий в КБ прописан о не было. Таким образом, вы открыли очередной "косяк" игровой механики.
А у кого оказался в итоге титул мансы? Сразу не заметил, что они уничтожились.
Изменено пользователем Sweet
5 часов назад, Sweet сказал:Отбор земли под титулом происходит внутри механики казус белли, т.е. когда безземельный персонаж получает титул в ходе войны - он также получает и землю под титулом. Подтверждение можно найти в файле cb_types.txt.
Здесь я судил по собственному опыту , просто ЕМНИП частенько было так что когда забираешь по любому КБ все замки, именно замки герцога, короля, или императора, то он обычно автоматически в свою очередь забирает замок у одного из вассалов (по какому принципу непонятно). Может Вы правы и произошедшее в моем случае объясняется тем что внутри де-юре Мали (как его основного титула) у него не осталось вассалов, я все-таки редко настолько глубоко лезу в файлы игры, обычно максимум в defines. В любом случае для сюжета получилось круто, а то пришлось бы еще ждать окончания перемирия сидя под вроде как "свергнутым" Мари-Джаттой, а так он загорает в Магрибе, наверное пытается как Джалабхар Ксо выпросить у султана военную помощь для завоевания своих владений назад.
P.S.: Кстати, немного поиграв с удивлением обнаружил что Пароходы меня неслабо кинули, в новом патче для создания своей империи теперь требуется ВОСЕМЬ тысяч престижа , это достижимо, но попытка будет всего одна, т.к. создать королевские титулы можно будет всего один раз, и после этого нужно еще лет 20-25 пожить, а если умрешь то все, придется доставать с полки эксплоит с "мятежным епископом" 
. А также это значить что экспансия по королевским клаймам претендентов откладывается сильно наподольше, бедапичаль.
@Carrachiolla, где новая глава? Уже год нет главы!:)
1
3 часа назад, Обеликс из Галлии сказал:@Carrachiolla, где новая глава? Уже год нет главы!:)
Так это, потерял сейв, слетела винда, удалил понакуре скрины, а системник по пьяни разнес вдребезги, все эти проклятые новогодние праздники 
! В заброшенные, командир !
Ну а если серьезно, работа ведется, после новогоднего отдыха, преодолеваю очередной сюжетный затык, пытаясь правдоподобно увязать то чего я натворил во время партии, которая к слову уже отыграна и отскринена. Если дело пойдет, глядишь к концу недели будет 
.
Часть IV. Годы аскии Данкатаи Сонни
Глава I. Королевство Реки и Пустыни
Затем, когда воцарился его сын Баро, не прошло из его правления и четырех месяцев, как объявилось дело аскии Мухаммеда ибн Абу Бакара, и Аллах помог ему против ши Баро во второй день месяца джумада-л-ула в местности, называемой Анфао, там они остановились и собирали воинов. Наконец Баро и аския Мухаммед встретились в 24-й день месяца джумада-л-ухра, а это был понедельник. Между ними начались жестокая битва и великое сражение, так что люди думали, что на них обрушится погибель. С ши был денди-фари Афумба, был он из отважнейших людей. Но он бросился в Реку – и умер в ней. А с аскией Мухаммедом вместе был бара-кой манса Кура, но с ним вместе не было ни одного из султанов ат-Текрура и Сонгай, кроме этого. И ни один, кроме мансы Куры, не ответил на его призыв. И Аллах поддержал аскию Мухаммеда – слава Аллаху за это! – а ши Баро бежал в Дьягу.
«История искателя рассказов о странах, армиях и знатных людях», Махмуд Кати
* * *
Колесо сделало оборот. Сто с небольшим лет прошло с тех пор как великий Сундиата Кейта, основатель Мали разбил при Кирине Сумангуру Кванте, правителя племен сосо и заложил этим начало роста своей державы. После него страной правили разные государи, и сильные и слабые, но того что сделал за время своей жизни Сундиата было достаточно для того чтобы страна выжила и становилась сильнее, пока наконец не достигла своего пика при его потомке Мусе. Однако после смерти Мусы полоса удач для рода Кейта оборвалась когда на трон сел его сын Маган и в стране назрел кризис власти. Год за годом, десятилетие за десятилетием, всего за сорок лет султаны Мали полностью потеряли контроль над страной, который постепенно переходил в руки правителей Сонгая, некогда маленького царства подчиненного мансам Мали, и несмотря на успешные попытки внешних завоеваний род Кейта при внуке Мусы, Мари-Джатте был слаб как никогда, а держава не распадалась лишь благодаря силе и авторитету сонгайских наместников взявших в свои руки реальную власть в Мали. В конце концов последний сонгайский наместник решил и вовсе избавится от номинального подчинения роду Кейта и заняв последние области которыми они владели сверг правнука Мусы вознамерившись сесть на трон и короновать себя как манса Мали. Однако в столице плохо приняли своего нового правителя, прозвав его Аскией, Узурпатором и в конце концов после многодневного беспробудного пьянства его нашли отравленным в своих покоях. В результате страна готова вот-вот вспыхнуть пожаром гражданской войны, ведь наместник не оставил после себя наследника и сразу несколько его братьев выдвинули свои права на верховную власть на всем завоеванном Сонгаем пространстве. Поддержит ли армия и знать кого-то одного или разделившись на несколько лагерей зальет саванну кровью в братоубийственной бойне? Воды Нигера лишь недавно вкусившие крови вновь готовы стать багровыми…
* * *
Зимой 1379 года наконец вернувшись домой из благочестивого хаджа самый младший брат ши Бера, Данкатая получил ошеломительные вести: он узнал что его брат подняв восстание против своего господина манса Мари-Джатты долго воевал с ним, а после сверг наследовавшего ему царевича Магана. Однако вскоре то ли отравился, то ли был отравлен во время подготовки к своей коронации в Ниани. Сбежавший из страны незадолго до этого, спасаясь от своего жестокого брата Данкатая все это время пробыл в мамлюкском Египте, где в числе всего прочего совершил хадж в Мекку и Медину, пережил много приключений, узнал много нового о мире и познакомился с интересными и важными людьми. У него появились свои причины вернутся, но то что он застал при приезде стало для него неожиданностью. В свое время ему не зря пришлось спасаться бегством – среди влиятельных людей страны у Данкатаи было немало сторонников предпочитавших его крутому нравом ши Беру, многие считали что статный и представительный Данкатая с его обходительными манерами был бы лучшим правителем чем он. Реакция ши Бера была молниеносной – он отправил за братом стражу, однако по счастью в тот момент Данкатая был с друзьями которые отбили его и помогли быстро собраться в дорогу. Пристроившись под фальшивым именем в караван паломников он отправился в Египет и хотя до этого был скорее вольнодумцем чем набожным человеком, все же решил довести хадж до конца. Домой он возвращался уже с иными убеждениями, на его счастье же весть о его скором возвращении достигла ушей тех сановников ши Бера которым было поручена столица и они без устали на протяжении уже более чем недели слали гонцов на север с целью предупредить и поторопить Данкатаю, поскольку ни один из его братьев не был им по душе и они старались выиграть для него время. Данкатая в спешке прибывший с севера без труда добился поддержки факихских кругов Гао и Томбукту, и с легкостью переманил на свою сторону людей из партий своих братьев которые ему и в подметки не годились. Оставался однако другой важный вопрос: кого поддержит армия? Приказав ни под каким видом не выпускать братьев из Гао, Данкатая двинулся на юг в Ниани где встали лагерем осиротевшие рати ши Бера, Юг же в это время кипел возмущением от того что сделал ши Бер, здесь его считали узурпатором и многие южные вельможи и факихи предлагали Данкатае реставрировать род Кейта на троне Мали как единственно достойный править. Данкатая, у которого были свои соображения по этому поводу, ответил отказом и кличка что прилепилась к его брату – аския, начала распространятся в народе и на него. К счастью ему удалось найти общий язык с военачальниками его брата и армия присягнула ему в верности. Он решил не накалять обстановку и пока не объявлял о своей коронации дабы веско все обдумать и оценить, вместо этого по стране было объявлено шумное празднование в честь окончания поста на священный месяц Рамадан. На улицах городов и поселков на деньги казны и от имени Данкатаи ставили столы полные еды, раздавалась милостыня, многим бродячим дервишам было заплачено чтобы они славили имя Данкатаи и упоминали о его щедрости и набожности. Самый опасный пик кризиса был пройден и посетив с проверкой золотые россыпи Бамбука и Буре Данкатая поставил управлять ими верных людей и дал ряд указаний призванных увеличить выработку золота – у него было четкое ощущение что золота ему понадобится много и в самом скором времени.
Вернувшись в Гао и выказав свою приверженность и поддержку крайне популярной в верхах богословской школе ашаритов, Данкатая собирается с торговым предприятием на восток, основная цель которого однако не прибыль, а оценка политической обстановки, ведь именно в тех краях у рода Кейта еще оставались земли и сторонники, а небольшим эмиратом берберов правил дядя свергнутого манса Магана, Аламаян. Ко всему прочему Данкатая понимает что войскам вскоре понадобится враг и лучше поискать его за пределами страны, ибо армия сидящая без дела вещь опасная. Пройдя путь через мелкие хаусанские княжества и посетив по дороге туарегский султанат Канем, наконец в августе он с партнерами достиг цели их путешествия – земель вождя Окирамая бывшего как и его поданные язычником. Однако Данкатая благодаря природной обходительности играючи нашел путь к сердцу иноверца, и с легкостью договорился с ним о сотрудничестве, расстались же они с ним добрыми друзьями. Это предприятие помимо экономической выгоды и сведений добытых в его ходе принесло также и немалую славу Данкатае в купеческих кругах, пошли пересуды о его немалых торговой сметке и удачливости. Осенью в свою очередь Данкатае довелось принимать в гостях караванщиков шедших в Испанию из далекой Индии, с большим интересом он слушал рассказы караван-баши о заморских диковинах что тому довелось повидать, а на следующий день отправляясь в путь караван-баши отблагодарил Данкатаю за угощение и ночлег подарив ему ученого раба-грека по имени Боэтий, еще мальчиком того забрали в рабство во время набегов на византийские земли, оскопили и обратили в ислам. Как объяснил Данкатае караванщик особенность воспитания полученного Боэтием такова что тот по-собачьи будет предан своему хозяину и никогда не совершит ничего что пошло бы ему во вред. Данкатая обрадовался подарку и испытав Боэтия пристроил того к делу, вскоре этот проницательный и усердный евнух занимался тем что выполнял для Данкатаи всяческие поручения щекотливого свойства.
В начале зимы Данкатаю наконец посетил давно ожидаемый им гость, это был шиитский имам Сауд, градоначальник Наджафа, крупнейшей святыни шиитов как место захоронения первого их халифа Али, которого они признают. Еще будучи никому неизвестным беженцем, Данкатая имел разговор с имамом Саудом в котором открылся ему, и именно этот разговор побудил его вернутся домой. Сауду удалось убедить Данкатаю в том что именно шиитский толк ислама наиболее праведный и если он вернется домой с тем чтобы бросить вызов своему старшему брату ради установления истинной веры в своих владениях, то он получит полную и безраздельную поддержку некоего могущественного тайного общества единомышленников, с помощью которой по замыслу Сауда Данкатае удастся свергнуть своего брата. Однако повернулось все немного по-другому и Данкатая воспользовавшись смертью ши Бера бескровно захватил власть в стране. Сауд поздравил Данкатаю с победой и обрадовал его: ему разрешили присоединится к тайному ордену шиитов-исмаилитов, этим орденом оказались ассасины Горного Старца, когда-то наводившие ужас на весь Ближний Восток. Считалось что орден разгромили монголы, однако это оказалось не так, исмаилиты просто ушли в тень окружив свою организацию еще большей секретностью чем раньше. После того как он принял догмы исмаилитов и признал перед Саудом лишь праведных халифов отвергнув в своем сердце остальных, Данкатае предстояло явится к одному из капитанов ордена в отдаленную горную крепость исмаилитов Абадан. С замирающим от возбуждения и страха сердцем он отправился туда в одиночку. К его удивлению капитан ордена сам оказался монголом, а еще больше он удивился когда увидел на обряде инициации свою сестру Чинду, связанную и с кляпом во рту. И капитан приказал ему убить ее! К вящей славе Аллаха и Али. Понимая что отступать поздно, с трудом сдерживая слезы он быстрым и сильным движением перерезал сестре горло. После была долгая церемония вступления в их ряды, из которой находившийся в ступоре Данкатая мало что запомнил. Однако теперь он стал полноправным членом ордена, причем не рядовым, а почетным, строгие ограничения исмаилитов не касались его, а задачу на него возложили лишь одну – любыми средствами продвигать истинную веру в своей стране и всячески укреплять ее позиции. К вящей славе Аллаха и Али! Вернувшись в Гао Данкатая пытался забыться в охоте и поэзии и несмотря на то что на охоте его преследовали неудачи, Данкатая в подражание любимым поэтам создал на смерть сестры несколько изящных газелей. Это несколько по умерило его скорбь и чувство вины.
Но время не стоит на месте и приходилось заниматься делами государства. В конце осени 1380 года Данкатая решился на то что он откладывал до сих пор, на коронацию, причем как человек смелый и находчивый он отказывается называться мансом Мали, его царство теперь именуется Сонгай, а самого себя он приказывает именовать не иначе чем аския Сонгая превратив обидное прозвище которое дали ему южане в официальный титул правителя. На торжественной церемонии аския Данкатая также объявил о возрождении малых царств и наместничеств таких как: царство Гао, царство Гана, наместничества Гурма и Бамбук. Аския Сонгая имел теперь весьма длинный титул и дабы порадовать друзей и смягчить завистников после недельных пиров по всей стране, было объявлено о начале турнира Фурусия со значительными наградами для чемпионов, который продлился аж до весны 1381 года. Конечно не все в стране были довольны нововведениями и не всех удалось утихомирить пирами и зрелищами, однако в целом мер принятых аскией Данктаей хватило для того чтобы избежать крупных волнений. Кроме того аския сделал несколько крупных наследственных дарений из раздутого земельного фонда что с таким усердием собирал его брат, так что теперь у него были свои преданные ему наместники областей, тем самым Данкатая окончательно отказался от показавшей со временем свою несостоятельность системы временных наместников введенной ши Бером. И знать и чернь были успокоены, однако Данкатая не останавливался на достигнутом, за лето он подготовил свою армию и казну к грядущей войне и в конце сентября его войска выступили в поход с целью отбить у малолетнего эмира Хаусы Кацину. Однако поймать армию Хаусы оказалось делом нелегким, хаусанцы явно избрали партизанскую тактику и лишь в начале марта 1382 года сонгаи наконец смогли дать основным их силам решающее сражение в местечке Уаллам что в области Уари. Битва закончилась почти полным разгромом хаусанцев, сонгаи же отделавшись незначительными потерями выступили прямо на Кацину и к началу лета полностью овладели ее укреплениями. Сановникам эмира Таниму пришлось уступить Кацину сонгаям, тем более что у них вспыхнуло крупное восстание племенной знати пытающейся свергнуть Таниму.
Несмотря на победу аския Данкатая дав передышку войскам в начале осени объявляет о новом вторжении, на этот раз это священный джихад против племенных язычников Дауры, судя по всему у него есть некий военный план сформировавшийся во время его торгового предприятия трехгодичной давности. Удача все же сопутствовала больше язычникам и собрав две большие армии по тридцать-пятьдесят сотен каждая они смелым рейдом избежав встречи с сонгаями, сами вторглись в страну и выдвинулись на столицу попутно грабя, насилуя и убивая. Данкатае пришлось развернуть свои армии и спешным маршем двинутся им наперерез. В декабре в области Тахуа аския наконец поймал одну из таких армий, однако вторая получив тем временем подкрепления с востока осадила и взяла оставленную сонгаями Кацину. Аския поручив военачальникам разбить язычников и освободить Кацину, сам отправляется в Гао, дать распоряжения о чеканке новой, собственной и не вполне полновесной монеты – бесконечные празднества и война подорвали казну государства и были необходимо срочно принять меры по ее наполнению. Тем временем в конце февраля 1383 года сонгаи разбили при Кацине равные им силы язычников и полностью очистили область от них выбив их из укреплений города. Аския дал приказ выдвигаться дальше, и в конце концов к середине лета ему наконец удается занять Дауру, язычникам приходится признать свое полное поражение и Дауру безраздельно переходит под руку Сонгая. В честь победы Данкатая закатывает празднества по всей стране на которых возрождает титул малого царства Мали. Однако они тут же омрачаются известием – язычники Дауры недовольные произволом сонгаев вновь взяли оружие в руки и подняли восстание! По счастью Данкатая не успел увести армию на запад и бунтовщики были с легкостью разбиты.
Следуя намеченному плану в марте 1384 года аския объявляет войну Аламаяну Кейта, его цель забрать стратегически важную область Фачи, кроме того отдельные части отправлены готовить линии снабжения для похода в Кагху, так как возвещен карательный джихад против вождя Окиромая, замеченного в оказании военной помощи язычникам Дауры. Тем временем аския Данкатая все меньше и меньше скрывает то что толк ислама исповедуемый им исмаилитский, более того, разделять веру аскии теперь обязательное условия продвижения по службе, Данктая старается окружить себя единоверцами. Если военная знать относительно спокойно приняла исмаилитский толк, то многие факихи были открыто возмущены тем что аския отошел от суннизма малакитского мазхаба. Вокруг них начала формироваться суннитская партия и элиты Сонгая раскололись на два лагеря. По счастью друзья по ордену оказывали Данкатае посильную помощь, с их помощью ему удалось создать в стане оппозиции эффективную сеть шпионов и осведомителей от которых вскоре поступили сведения: кто-то из оппозиционеров готовит заговор с целью убийства аскии. Данкатая узнав об этом старается все чаще пропадать на охоте окружая себя наивернейшими соратниками, а любое его питье и пищу пробуют несколько раз перед тем как дать отведать аскии. Осенью, без всякого труда удалось разбить Аламаяна и взять Фачи, однако аския спеша поскорее завоевать Кагху, заключает с Аламаяном мир по текущему положению и вскоре уже его войска выдвигаются к озеру Чад, по болотистым берегам которого раскинулись владения Окиромая.
Уже в начале ноября они навязывают язычникам Кагхи бой у столичных поселений и ценой небольших потерь им удается откинуть изрядно потрепанного противника за реку. Гораздо больших потерь стоило аскии занятие самой области, поскольку он спешил, некоторые укрепленные поселения приходилось брать штурмом. Форсировав Шари, Данкатая позволил себе замедлится и посвятил захвату областей за рекой всю весну 1385 года, действуя уже более осторожно и планомерно, благодаря чему удалось существенно снизить потери. К концу этого срока стало ясно что победа Сонгая окончательна и бесповоротна и Окиромаю пришлось признать свое поражение и назвать бывшего друга своим господином. Но видимо какая-то непокорность еще тлела в сердце этого человека, поскольку на вполне резонные требования аскии о передаче части поселении в его руки и принятии света истинной веры, Окиромай внезапно вспылил и поднял безнадежный бунт, на подавление которого Данкатае к сожалению пришлось потратить все лето. Разбив мятежника и лишив его всякой власти и влияния, аския поставил над племенами Кагхи верного ему наместника и оставив ему некоторое количество людей отправился домой – восточную кампанию пока можно было считать завершенной.
По пути в столицу его застает горькая и пугающая весть, при весьма подозрительных обстоятельствах погибает его сын и наследник, двенадцатилетний царевич Али, причем домочадцы упорно повторяют глупую и очевидно лживую причину, он-де играл в ножички и сам себя зарезал случайно. Однако допросы и дознания, что аския учинил по прибытии никаких результатов не дали, по всей видимости в смерти Али была виновна одна из младших жен Данкатаи пожелавшая расчистить дорогу к трону для своих сыновей, однако даже тени доказательств у него не было, поэтому аскии пришлось скрипя зубами признать: царевич погиб случайно, новым наследником был объявлен его брат Хин. В ярости от бессилия он принялся закручивать гайки в стране, по его указанию выходит несколько актов о владении аскиев Сонгая, о их новых правах и полномочиях, причем поданные видя что взъяренный и опечаленный аския ищет лишь повод чтобы обрушить всю полноту своего гнева на недовольных безропотно стерпели этот новый виток усиления самовластия в стране. Не найдя на кого излить свой гнев, Данкатая только вернувшийся из одного восточного похода, объявляет о начале следующего, целью которого является захват области Кано у эмира Хаусы. Однако различные государственные дела отвлекают его и к полноценным боевым действиям удается приступить лишь летом следующего года, если можно так говорить о бойне которую сонгаи имеющие многократное численное преимущество устроили хаусанцам, правда победы над врагом совсем не радуют аскию, он чувствует что бремя власти все сильнее давит на него и с каждым годом он все больше теряет свой легкий и общительный нрав. Все же многолетняя усердная деятельность ради установления истинной веры к вящей славе Аллаха и Али (а также несколько крупных взносов в казну Ордена) дала свои плоды – Данкатая смог повысить свой статус до лейтенанта ордена и получил право возглавлять свою группировку. К концу лета 1386 года удается полностью занять Кано и хаусанцам приходится смирится с его потерей, желая спасти свои оставшиеся владения они униженно умоляют Данкатаю о мире, на который он милостиво соглашается.
У него на уме проект новых завоеваний, по его мнению сонгайская армия внушила достаточное к себе уважение на востоке и теперь нужно обратить свое внимание на север где несовершеннолетний султан Магриба Абдул-Азим оказался в сложной ситуации воюя с Кастильским королевством за обладанием Алжиром. Поскольку магрибинцы ослаблены войной с христианами, нет лучшего момента чтобы нанести удар забрав у них спорную область Бир Ум Грейн, а заодно предупредить будущее вероятное вторжение Магриба в северные области Сонгая, в сторону которых их султаны всегда неравнодушно смотрели. Собрав за осень войска и отрастив окладистую бороду аския Данкатая выступил на север и уже в конце зимы занял оспариваемую область. К сожалению из дома приходят плохие новости, султан Канема, крайне недовольный расширением своего западного соседа на восток по-видимому оказался недостаточно сильно напуган прошлыми демонстрациями силы и собрав гигантскую армию в одиннадцать тысяч копий объявил аскии священный джихад за обладание Хаусой. Весной он вторгся в беззащитные восточные пределы страны и за лето занял их рассчитывая впоследствии смять сонгайские гарнизоны выставленные во владениях врага вокруг озера Чад. Аския Данкатая однако твердо намеренный сначала склонить магрибинцев к признанию перехода спорной области под его руку отдал приказ держать пассивную оборону и истощать канемские войска партизанскими стычками, а сам выступил на Марракеш и в январе 1388 года встретился с идущими ему навстречу шестью тысячами султанских войск и в битве при Таруданте разбил их. Только после этого он счел возможным повернуть на юг и оставив малые силы в занятых областях, отправился спасать положение на востоке. К несчастью летом он подцепил от лагерной девки легкий сифилис и армию пришлось остановить пока придворный лекарь Катакармабе изыщет способ облегчить состояние аскии. Довольно быстро ему это удалось и отправившись дальше уже в августе сонгайская армия числом в десять тысяч столкнулась с тринадцатитысячным канемским войском в грандиозной битве при Уалламе в области Уари, в которой канемцы потерпели от сонгаев сокрушительное поражение потеряв почти половину своей численности и спешно отступили на восток. В октябре дипломатам Данкатаи отправленным в Марракеш удалось наконец склонить султанский двор к условиям выдвинутым аскией и Бир Ум Грейн вошел в состав сонгайской державы. Данкатая в честь военного триумфа над Магрибом закатил в лагере пир, а также отправил своим чиновником указание о организации наместничьего титула Адрар над областями Уадан и Бир Ум Грейн. В январе 1389 года случилась очередная победа над Канемом в Минио, где канемцы опять потеряли половину людей и в которой в плен наконец попадает султан Канема Вазири. Хочешь, не хочешь, ему приходится отказаться от своих экспансионистских планов и в обмен на свободу приказать полностью очистить занятые канемцами территории.
К счастью для него Данкатая держит свое слово и отпускает его на волю, но только для того чтобы затем нанести в отместку по ослабленному Канему свой удар: в начале лета объявлен священный джихад против суннитов Канема за область Вадай. Правда из-за удаленности и растянутых линий снабжения эта война растянулась на целых два года, однако в конце концов, в ноябре 1390 года султан Канема и аския Сонгая подписывают мирный договор о полной передаче земель Вадая в пользу Сонгая. Данкатая, прежде увлекавшийся охотой ввиду болезни уже не чувствует в себе прежних сил выезжать на ловлю и решает заняться подготовкой к отходу в лучший мир, усердно молясь и изучая священный Коран и хадисы праведников. В конце января 1391 года он объявляет о джихаде против эмира Вадая, владыки маленького независимого эмирата к востоку от новых границ Сонгая с целью пробиться наконец к коптам Алодии. Отдав приказ войскам стереть эмират с лица земли, Данкатая отправляется в Гао, устав от завоеваний он решил на какое-то время отдохнуть в столице, чтобы вскоре двинуть Сонгай к новым вершинам. Удастся ли ему это или же жестокая судьба вскоре оборвет путь этого великого правителя? Это может показать только время.
Изменено пользователем Carrachiolla
4
1
Ну вот и вышла первая глава четвертой части, как видите отчет я не забросил, хотя скорость выкладывания несколько упала . По моему скромному мнению главка получилась довольно неплохой и динамичной, в ней сонгайцы много навоевали, стали королевством и занимаются усиленным фармом престижа и благочестия, а также поменяли религию чтобы со временем стать халифатом, т.к. у суннитов халифский титул отбирать задолбаешься.
Еще раз хочу выразить благодарность тем кто читает и поддерживает, пусть их число и сильно снизилось, надеюсь не по моей вине. В связи с этим хотелось бы озвучить одно предложение к префектам. У меня довольно медленный интернет и после того как мой отчет разросся, судя по всему из-за наличия довольно большого количества скринов стала медленно прогружаться страница с отчетом. Возможно из-за этого другим людям с таким же фиговым интернетом как и у меня будет довольно некомфортно его читать.
Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое. , существует ли способ разделить отчет так, чтобы каждая новая часть начиналась с новой страницы? Если это возможно, я был бы признателен Вам если Вы возьмете на себя труд это сделать чтобы облегчить чтение этого отчета моим читателям.
Ну а так вроде все, до скорых (надеюсь) встреч , если повезет новая глава не за горами .
1
4 минуты назад, Carrachiolla сказал:Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое. , существует ли способ разделить отчет так, чтобы каждая новая часть начиналась с новой страницы? Если это возможно, я был бы признателен Вам если Вы возьмете на себя труд это сделать чтобы облегчить чтение этого отчета моим читателям.
Технического? К сожалению нету, в любом случае он мне не известен, возможно @alexis знает, но не думаю что движок форума такое позволяет. Да и пользователям проще читать подряд .
1
Только что, Alex de Kler сказал:Технического? К сожалению нету, в любом случае он мне не известен, возможно @alexis знает, но не думаю что движок форума такое позволяет. Да и пользователям проще читать подряд
Нельзя? Печально что поделать. Остается надеяться что у большинства форумчан интернет все же получше . В таком случае извините за беспокойство.
Carrachiolla 70 сообщений
Eclairius 8 сообщений
Audrey Hepburn 8 сообщений
Sweet 7 сообщений
Обеликс из Галлии 5 сообщений
Alariko 4 сообщений
Лем 3 сообщений
Alterus 2 сообщений
Demanion 2 сообщений
Серж Барнаул 2 сообщений
Dr. Strangelove 1 сообщение
Морро 1 сообщение
nik1t 1 сообщение
werter1995 1 сообщение
От автора За то время что я провел на форуме в данном разделе, мне довелось прочесть немало действительно крутых ААРов. При этом мне постоянно хотелось создать что-то похожее, нечто так
Часть I. Годы ши Бара Кайна Анкаби Сонни Глава I. Человек который служит « ... О царстве Мали: Знай, что это царство и то, что к нему прилегает, находится с юга
Глава II. Человек которому служат «…Властитель этого царства известен жителям Египта как царь Текрура. Но если бы он сам это услышал, то разгневался бы на это, ибо Текрур - лишь одна облас
Глава II. Черный халиф Однажды аския шел со своей свитой, пока не пришел к обширному оазису между Александрией и Каиром, и заночевал он там со своим отрядом. И когда ночь дошла до п
Ну наконец-то! Полугодовой труд всей моей жизни наконец доделан, осталась самая малость, залить архив скринов на какой-нибудь гугл-диск, но это уже потом, а то сейчас я уста-а-а-а-ал, ведь я ночь
Часть II. Годы ши Мусы Сонни Глава I. Лев пустыни «…В царстве господина этой страны нет никого, кто носил бы титул царя, за исключением властителя Ганы. Он как бы наместни
Глава II. Лев саванны Город Ниани протяжен в длину и ширину, длина его - примерно берид, и ширина вроде этого. Он не окружен стенами, и большая часть его построек стоит отдельно. У
Часть III. Годы ши Канафы Сонни и ши Бера Сонни Глава I. Кроткий Канафа " ... Рассказал мне наш наставник Мори-Букар ибн Салих Уан-гарабе, да помилует его Аллах, что
Рекомендованные сообщения