Лучшие авторы в этой теме
-
Kaizerreich 18 сообщений
-
never-forgotten 17 сообщений
-
Praetor95 10 сообщений
-
Dart An'ian 6 сообщений
-
Сейчас на странице 0 пользователей
- Нет пользователей, просматривающих эту страницу
-
Модераторы онлайн
- alexis
- Blackfyre Kreis
Рекомендованные сообщения
Вдоль Вилии и Нёмана
Движение Реформации, охватившее в XVI веке Европу, не обошло стороной и Великое Княжество Литовское, белорусское государство, истоки которого теряются в тревожном XIII веке. В 1242 году тумены Бату-хана, превратив в пустыню Владимиро-Суздальскую Русь, прошли огненным катком по Киевщине, Волыни, Южной Польше и Венгрии, оставляя за собой сожённые дотла города и зарастающие молодым лесом поля. В таких обстоятельствах беларуские княжества, ещё не столкнувшиеся с татарским нашествием, начали объединяться. Центром нового государственного образования стала Литва, край лесов и пушч в окрестностях Новогрудка, где издавна жили вместе, то воюя, то роднясь, славяне и балты. Около 1250 года Миндовг, избранный новогрудским князем, расширил свои владения вплоть до Минска. Талантливый дипломат и мудрый воевода, в 1253 году он был коронован в Новогрудке папским легатом, и таким образом нейтрализовал опасного врага на северо-западе - Тевтонский орден. Появление сильной власти в Верхнем Понемонье обеспокоило соседей, и через несколько лет к границам Беларуси потянулись бесчисленные татарские орды хана Бурундая. Прежде, чем идти на Новогрудок, Бурундай под угрозой войны потребовал от Галицко-Волынского княжества разрушить все укрепления вокруг городов, и князю Даниле Галицкому пришлось совершить этот самоубийственный шаг, потому что кто мог противостоять татарам. Но поход Бурундая на Литву (так в древности называли беларуские земли ) не принёс Орде победы. Опустошив окрестности Слуцка и Новогрудка, Бурундай не смог подчинить беларуские княжества и отошёл в причерноморские степи. С тех времён в народе остались предания о битвах с татарами под Койдановом и Могильном.
Успешно отразив татар, новогрудское княжество начало подчинять себе балтские племена вдоль Вилии и Немана и претендовать на Жамойть, сражаясь при этом с Тевтонским орденом. Одновременно путём соглашения "Старыны ня рухаем, навіны ня ўзводзім" к Новогрудку присоединились Полоцк, Витебск, Туров, Пинск. Новое государство, получившее название Великое Княжество Литовское, с самого начала пользовалось новогрудским гербом Погоня - на красном фоне серебряный всадник с поднятым мечом. На беларуских землях "погоней" называлось собрание боярства на войну, всеобщее ополчение.
В первой половине XIV века Великое Княжество Литовское объединило практически всю Беларусь и часть Жамойти и, постоянно отражая нападения крестоносцев с запада и севера и татар с востока и юга. В 1323 году великий князь Гедимин перенёс столицу государства из Новогрудка в Вильню и начал строительство каменных замков в северо-западной Беларуси (в Вильне, Новогрудке, Лиде, Мяделе), чтобы противостоять набегам крестоносцев. Его сын Ольгерд в 1362 году разбил татар в битве у реки Синие Воды и освободил от их господства украинские земли - Киевщину, Волынь и Подолье, положив начало упадку Золотой Орды. Великое Княжество Литовское стало одним из самых больших и могущественных государств в Европе. В это время беларуские земли окончательно объединились и закрепили своё центральное место в государстве, в результате чего, по образному выражению Ф. Богушевича, Беларусь была здесь "как ядро в орехе". Начиная с этого времени и до второй половины XIX века современная Беларусь называлась Литвой, а её жители - литвинами или людьми литовскими, литвой.
Делопроизводство при дворе великого князя велось на двух языках: вся документация, связанная с Западом, писалась на латыни, а документы, предназначенные для собственного государства и в отношениях с восточными соседями, писались как на латыни, так и на церковнославянском языке, который в Великом Княжестве исполнял те же функции, что и латынь в Западной Европе. Эти языки, в сущности, были мёртвыми, но помогали общаться со всеми окрестными народами. Уже в середине XIV века в грамотах, написанных в Вильне или Полоцке на церковнославянском языке, заметно влияние живого беларуского языка, а в начале второй половины XV века старобеларуский язык стал государственным языком Великого Княжества Литовского.
Смерть великого князя Ольгерда вызвала кровавую междоусобную борьбу в Княжестве, в результате чего великим князем литовским стал сын Ольгерда Ягайло. Возглавив государство, Ольгердович оказался в достаточно сложной ситуации, потому что на северо-западе усилил наступление Тевтонский и Ливонский орден, захватив Жамойть, с юга поступали тревожные известия из Орды, на востоке начинались первые конфликты с Великим Княжеством Московским, а на западе не прекращался спор с Польским Королевством о Волыни. Кроме всего, Ягайло не был старшим сыном Ольгерда, и за великокняжеский трон нужно было сражаться и со своими родными братьями, и с двоюродными. Поэтому великий князь литовский искал поддержку в союзе с соседними государствами: или с Москвой, или с Польшей. Однако, едва начав переговоры с Дмитрием Донским, Ягайло быстро отказался от этих шагов, потому что московский князь потребовал от Ольгердовича признать себя "младшим братом" Москвы и окрестить в православие "всю Литву". Союз с Польшей позволял великому князю литовскому стать одновременно польским королём. К тому же это давало возможность совместными усилиями остановить агрессию крестоносцев. После соответствующих переговоров в 1385 году в Креве было подписано соглашение о династической унии (объединении, в котором два государства имеют одного короля). Ягайло со своей стороны обязался окрестить по католическому обряду ещё не крещёных литвинов. Однако Кревская уния не принесла мира Княжеству, не удовлетворённому подписанными условиями. Оппозицию возглавил двоюродный брат Ягайлы Витовт, которого поддерживала значительная часть беларуских бояр. Чтобы окончательно не утратить власть в Великом Княжестве, Ягайло пошёл на уступки и признал Витовта великим князем литовским.
В 1410 году объединённые войска Великого Княжества Литовского и Польского Королевства под Грюнвальдом разгромили армию Тевтонского ордена. Страна облегчённо вздохнула. Завершилась победой почти двухсотлетняя война, западная граница на долгие века стала самой спокойной. Через 100 лет Тевтонский орден признает свою вассальную зависимость от Польского Королевства, а Ливонский орден станет главным экономическим партнёром Княжества, его столица Рига - торговыми воротами для Беларуси в Западную Европу.
Относительное спокойствие, господствовавшее в Великом Княжестве в середине XV века, а также тесный контакт с Западной Европой преобразил воинственных беларуских бояр в шляхту, которая всё больше занималась устройством своих владений и начинала серьёзно задумываться о своих правах. Грамота великого князя Казимира от 1447 года о праве свободного выезда за границу для учёбы в университетах и "для лепшаго счасьтя набытья" позволила десяткам и сотням уроженцев Беларуси получить высшее образование в учебных заведениях Кракова, Праги, Вены, Падуи, Болоньи. Только на рубеже XV-XVI веков в Краковском университете училось 140 студентов - литвинов, среди которых был и знаменитый Франциск Скарына из Полоцка.
Вслед за остальными европейскими государствами шляхта Великого Княжества стала ограничивать власть монарха. В 1492 году великий князь Александр издал указ, согласно которому "гаспадар" был обязан поддерживать дипломатические отношения с другими странами только с согласия с панами-радой, в делах внутригосударственных ничего не отменять из того, что было решено совместно с радой, без согласия её членов не делать назначений на государственные должности или освобождать от них, распоряжаться финансами только под контролем рады. Таким образом, государственные полномочия гаспадарской рады Великого Княжества Литовского можно сравнить с полномочиями современного парламента. Это была достаточно представительная структура, в состав которой входили католические епископы, воеводы, каштеляны виленский и трокский, канцлер, гетман, скарбник, маршалки и другие представители государственного аппарата Княжества, всего около 50 человек. В конце XV века оформился ещё один представительный орган государственной власти - сойм, в состав которого входили паны-рада, представители великокняжеской администрации и шляхта со всей страны. Сначала вся шляхта приглашалась на сойм, но затем было введено представительство - два депутата от повета, хотя ни одному шляхтичу не отказывалось в праве на личное присутствие на сойме. Великое Княжество Литовское никогда не было жёстко централизованным государством. Его основой во все времена был договор между великим князем и конкретной землёй. Так в Полоцке и Витебске великий князь не имел права назначать воеводу по своему усмотрению, без согласия земского сойма - собрания представителей шляхты воеводства. Большинство беларуских городов пользовалась магдебургским правом, то есть правом на самоуправления, которое освобождало город от суда и власти великокняжеских воевод.
Беларусь входила в XVI век как европейское государство, жившее теми же самыми принципами, что и остальная Европа. Но с востока надвигались грозные тучи. Московское государство, подчинив себе последних конкурентов, - Великий Новгород и Тверь - вплотную подошло к границам Великого Княжества Литовского. Породнившись с Палеологами, династией Византийской империи, переставшей существовать под ударами турков, московский князь Иван III перенял герб Византии (двуглавый орёл) и её политическую доктрину, провозгласив Москву третьим Римом, а себя - "государём всея Руси".Иван III так сформулировал свою позицию: "Ано не то адно наша отчина, кои городы и волости и ныне за нами, и вся Руськая земля, Киев и Смоленск и иные городы…с Божьею волей из старины, от наших прародителей наша отчизна". И это были не только слова. С 1492 года восточная граница становится самой неспокойной границей Княжества. Следуя одна за другой, пять войн с Москвою опустошали восточную Беларусь. Великое Княжество потеряло Вязьму, Смоленск, Чернигов, Брянск. Однако 8 сентября 1514 года под Оршей 30-ти тысячное беларуское войско во главе с гетманом Константином Острожским наголову разбило 80-ти тысячную московскую армию и на какое-то время остановило агрессию.
Как и по всей Европе, в Беларуси в начале XVI века церковь и религия являлись одним из необходимых элементов жизни общества. Здание православной церкви или католического костёла было местом, где людей крестили, хоронили, где люди собирались в воскресенье и праздники. Церковные колокола регулировали жизнь окрестных селений, предупреждали об опасности. Однако, несмотря на то, что христианство не было новостью в стране, большая часть крестьян, а также горожан и шляхты характеризовалась скорее религиозным безразличием, чем горячей набожностью, молясь и в церкви, и древним языческим богам. Православная церковь вошла в новое столетие, явно не имея силы дать ответ на вызов времени. Духовный уровень священников скорее отталкивал, чем притягивал людей к вере. "У нас ещё читают старосветские соборники, читают прологи, но их уже не понимают ни тот, кто читает, ни тот, кто слушает",- признавался один из религиозных деятелей того времени. Документы в один голос свидетельствуют о недостойной жизни духовенства: "Аще-лі кто воппрошает іх о кнігах, то отвещают: убозі есьмы, не имамы чым кніг стяжаті. Ходят-же не яко убозі, но різы носяще светлы и блещащеся, расшыряюще воскрылья, шеи же яко у тельцов, на заколеніе упітанных". Князь Константин Острожский, сын знаменитого воеводы, с возмущением писал туровским священникам: "Вы не храните достоинство сана своего… ходя по корчмам, питье без меры употребляете". Не намного лучше была ситуация и в католической церкви. Шляхта повсеместно жаловалась на аморальное поведение священников и их необразованность. Скандальную известность получил случай, когда один из епископов запутался и не смог назвать основные правды веры. Жигимонт Август, молодой великий князь литовский, писал в 1547 году краковскому епископу: "Ещё очень свежи у нас в этом нашем Великом Княжестве веяния христианской веры. Потому что здесь, за пределами Вильни, тёмный, необразованный народ поклоняется (не говоря уже о других суевериях) рощам, дубам, липам, ручьям, валунам, ужам, и приносит им жертвы как совместные, так и личные".
Действительно, веяния христианства даже в начале XVI века были очень слабыми в нашей стране. Несмотря на то, что православная церковь существовала на Беларуси со времён Рагнеды, она оказывала влияние только на часть населения. Одновременно с ней в городах действовали католические общины. Но ещё в конце XIV века Великое Княжество по-прежнему оставалось единственным нехристианским государством в Европе.
В 1413 году Беларусь посетил Иероним Пражский, друг и сподвижник Яна Гуса. На протяжении нескольких месяцев он собирал огромные толпы слушателей в Вильне, Полоцке, Витебске, других городах, проповедуя им Слово Божье и призывая жить по вере. Вскоре из Чехии в Вильню прибыла делегация, предлагая великому князю литовскому Витовту стать чешским королём и поддержать гуситов в их борьбе за реформу церкви. Витовт благосклонно принял посланников и обещал помощь. В 1420 году пятитысячное беларуское войско во главе с Жигимонтом Корибутовичем вошло в Чехию, захватило замок Нейстау и провозгласило власть Витовта в Чешском Королевстве. Семь лет литвины и чехи плечом к плечу сражались за право жить по Евангелию, отражая крестовые походы немецких императоров.
Когда воины Корибутовича вернулись на Беларусь, многие из них стали распространять идеи Яна Гуса у себя на родине. Позднее к ним присоединились те, кто получал образование в Пражском университете. Таким образом, последователи Яна Гуса проповедовали на Беларуси со времён Иеронима Пражского.
Около 1490 года папа римский Сикст IV установил инквизицию в Великом Княжестве Литовском, дав ей полномочия обращать в католичество еретиков и схизматиков. Под схизматиками здесь подразумевались православные, а под еретиками - гуситы, поскольку другого движения, "еретического" в глазах римской церкви, на Беларуси в то время не существовало. В самом начале Реформации на Беларуси мы видим исповедание чешских братьев, которые сперва отделялось от других реформаторов, но затем быстро соединилось с последователями кальвинизма.
Однако действительным началом Реформации для Беларуси стало изданием доктором Франциском Скарыной из Полоцка перевода Библии на беларуский литературный язык того времени. В тот самый год, когда в Виттенберге Мартин Лютер провозгласил 95 тезисов против индульгенций, в Праге доктор лекарских наук начал печатать отдельные книги Ветхого Завета. В предисловиях Скарына писал: "Прото я, Францішек, Скорынін сын с Полацька, в лекарьскых науках доктор, разумея сее, іже без страху Божія, без мудрості і без добрых обычаев не ест мощно почстіве жіті людем посполіте на землі, казал есмі тіснуті Прытчі ілі Прысловія...рускія языком напред ко чті і к похвале Створітелю, Спасітелю, Утешітелю Богу в Троіце едіному, ... потом людем простым абы, научывшыся мудрості, добре жівучы на свете, мілостівого Бога хвалілі, по тому яко же прілежыть на велікую высокость і велеможность імені Его светого". В то время "руским языком" назывался старобеларуский язык, в отличие от церковнославянского, называемого "словенским".
Беларуская Библия, изданная Скарыной, значительно опередила подобные издания у соседних народов, став второй после чешской печатной Библией в славянском мире. Что это значило для Беларуси, красноречиво свидетельствует такой пример. В Санкт-Петербурге, в библиотеке Академии наук, хранится уникальный, искусно выполненный памятник книжного искусства Беларуси начала XVI века - Библия на церковнославянском языке. Её переписывал один человек - Мацей из Торопца, прозванный Десятым,- на протяжении пяти лет: начал в 1502 году в Вильне, а закончил в 1507 году в Супрасле. Книжный фолиант Мацея Десятого по объёму текста немногим превосходит 23 книги Библии, изданные с 1517 по 1519 год в Праге беларуским первопечатником. И хотя Скарына работал не один, если учесть технические трудности при подготовке и выпуске книг печатным способом, его Библию по затратам человеческого труда можно сравнить с рукописной Библией 1507 года. Приблизительно за такое же время, на протяжении которого Мацей Десятый переписывал одну книгу, Скарына смог подготовить к печати и издать несколько сотен комплектов Библии. Поскольку тираж Скарынинских изданий достигал полутора тысяч экземпляров, в целом за два с половиной года из его типографии в Праге вышло более 10 тысяч книг. Такую библиотеку не смогли бы осилить 100 переписчиков и за 10 лет.
Скарына дал своему народу Библию на понятном языке, удовлетворяя в некоторой мере книжный голод, существовавшей в те времена в Великом Княжестве, да и во всей Восточной Европе. Сохранилась переписка между писарем великого князя литовского Якубом и московским зодчим Ермоличем, жившими в конце XV века. Якуб просил своего московского друга приобрести для него Послания апостола Павла, тот ответил, что необходимые книги купить готовыми он не смог и обещал заказать их у "доброписцев". Если даже великокняжеский писарь ощущал нехватку книг и искал их за границей, то приобрести Библию шляхтичу или горожанину было ещё труднее.
В таких условиях уже только печатание Библии само по себе было реформаторским шагом. Современник Скарыны, католический кардинал Гозий, однажды сказал: "Позволить народу читать Библию - значит дать святыню псам и метать жемчуг перед свиньями". Позиции сторонников Реформации и её противников в этом вопросе были прямо противоположными.
Но Скарына не только стремился сделать Библию более доступной, он желал сделать её как можно более понятной читателю. Полочанин указывал на необходимость личных отношений человека с Богом, отрицал нужду в "посредниках" между Словом Божьим и верующим, акцентировал внимание на изучении Библии и на жизни по Слову Божьему, "понеже не толіко докторове і люді вченыі в ніх разумеють, но всякій человек простый і посполітый, чтучы іх ілі слухаючы, можеть поразуметі, что ест потребно к душному спасенію его".
Прежде всего на простых людей посполитых ориентированы предисловия Скарыны перед каждой из книг. В этих предисловиях доктор Франциск давал разнообразные сведения по истории, географии, культуре, особенно касающиеся народов Ближнего Востока. Чаще всего свои предисловия реформатор начинал с объяснения названия книги, а затем кратко излагал её содержание: "Сія кніга Есфер называется еврейскім языком Мьгіля, то ест лісты ілі грамоты, пішеть в ней найболей о том, яко Аман побрал лісты от царя Асвера на побітіе всех іудеев, і теже яко царіца Есфер выбавіла іх от побітія і выпросіла от царя лісты протівные".
Кроме предисловий каждую главу Библии предварял так называемый аргумент - краткое содержание главы. Стремясь, как и другие деятели Реформации, научить читателей понимать Библию, Скарына давал на полях объяснение непонятных церковнославянских или греческих слов, а также параметры мест Писания, где говорится о чём-либо подобном: "Так же будь ведома, положіл есмі некоторые на стороніцах в сей Псалтырі главы з розных кніг, а то для того, абы знакоміто было іже всі іные светые пісма згожаються с Псалтырею і одно на другое светчыть. А то, чтучы в тых кнігах, іже суть главы на боцех опісаны, знайдете. Так же положіл есмі на боцех некоторыі слова для людей простых, не рушаючы самое Псалтырі ні в чем же, яко суть онагрі і геродеево жыліще і хлябіе, і іные слова, которыі суть в Псалтырі неразумныі простым людем, найдуть іх на боцех рускім языком, что которое слово знаменуеть. Теже розделіл есмі всі псалмы на стіхі по тому, яко ся в ыных языцех деліть".
Даже размеры изданий Скарыны, свидетельствуют, что реформатор печатал Библию для ежедневного чтения людей посполитых, а не для литургических целей. Если напрестольные Евангелия в то время выпускались "в аркуш", то книги Скарыны были напечатаны "в четвёрку", это значит в четыре раза меньше, а то и в "в восьмёрку", что делало их удобными для читателя. Несмотря на сдержанную, а зачастую и открыто враждебную позицию православного духовенства, переводы Скарыны широко разошлись по всему Великому Княжеству, давая возможность сотням и тысячам литвинов понять Слово Божье. Скарына своей деятельностью подготовил изменения в сознании и способе мышления своих соотечественников, заложил основания подъёма Реформации в Беларуси в середине XVI века. Через сто лет униатский архимандрит А.Селява, обращаясь к православным, писал буквально следующее: "Перед унией (Брестской 1596 г.) был Скарына, еретик гусит, для вас печатавший в Праге книги по-руски". Кстати, это единственное упоминание в документах той эпохи, которое говорит нам о вероисповедании Скарыны.
На протяжении долгих лет среди учёных не умолкают споры о том, кем был по вероисповеданию Франциск Скарына из Полоцка, католиком или православным, хотя аргументация той и другой стороны базируется только на косвенных доводах. Сам Скарына нигде в своих произведениях не пользовался словами "католический" или "православный", он всегда говорил о христианстве. А все источники XVI века, в которых говорится про Скарыну, свидетельствуют о широкой реформаторской деятельности беларуского первопечатника, недаром Селява называет его "еретиком гуситом". Когда в миссионерском запале Скарына повёз свои Библии в Москву, все книги по распоряжению московского царя были сожжены, потому что православные богословы заявили о влиянии идей Лютера на издания Скарыны. Через несколько десятков лет князь Андрей Курбский, бежавший от Ивана Грозного в Великое Княжество, резко критиковал в своём письме к Григорию Ходкевичу, великому гетману литовскому, перевод Скарыны, обвиняя полочанина в "преступной связи" с Реформацией, в искажении православной веры и еретическом мышлении. Он утверждал, что Библия Скарыны "растленна", противоречит "всем апостольским и святым уставам" и во всём согласна с Библией Мартина Лютера.
В 1530 году великий князь литовский Жигимонт Старый провозгласил в Вильне первый декрет против "лютеран и анабаптистов", в котором запретил проповедь антикатолических взглядов не только публично, но и в частных разговорах, а также распространение книг подобного содержания. Этот документ не называет никаких фамилий, но после оглашения декрета Франциск Скарына выехал из Вильни в Кенигсберг к Альбрехту Гогенцоллерну, который уже провозгласил лютеранство вероисповеданием своего государства. Через несколько месяцев мы снова видим Скарыну в Вильне, но с письмами от прусского герцога к виленскому воеводе и виленскому магистрату, в которых герцог Альбрехт просит не притеснять доктора Франциска из Полоцка. Все эти факты ясно свидетельствуют, что одним из тех "лютеран и анабаптистов", против которых был направлен великокняжеский декрет, был и беларуский первопечатник Франциск Скарына.
Вся деятельность Скорины - это прежде всего реформаторская деятельность, направленная на возобновление личных отношений человека с Богом. Все предисловия первопечатника пронизаны идеями Реформации, горячим желанием вернуть христиан к первоисточнику - Библии. И поэтому абсолютно справедливо мы можем назвать Франциска Скарыну одним их первых деятелей Реформации в Великом Княжестве Литовском, начинателем беларуской Реформации.
В своём желании возвратить христианству евангельский облик Скарына не был одинок. Уже в 1525 году монах-францисканец Станислав Рапегелан проповедовал в Вильне учение Мартина Лютера. В скором времени он уехал в Виттенберг, долгое время был учеником самого Лютера и получил от него степень доктора богословия, а затем вернулся на Беларусь продолжить проповедь идей реформы.
Реформацией начали живо интересоваться горожане и шляхта, многие из которых познакомились с её идеями во время поездок за границу. Этому никак не мог воспрепятствовать ни уже упомянутый великокняжеский декрет в 1530 году, ни следующий подобного рода документ в 1538 году. В 1539 году при поддержке трокского воеводы Гаштовта магистр свободных наук Юрий из Эйшишек пробовал основать в Вильне лютеранскую школу, но это ему запретила капитула (совет католических священников). Но в том же 1539 году другой выпускник Виттенбергского университета, Авраам Кульва открыл школу, в которой училось более 60 учеников, прежде всего дети магнатов и шляхты. Кроме того, он проповедовал идеи Лютера в виленском костёле святой Анны. Деятельность Кульвы настолько распространила евангельское учение среди жителей Вильни, что виленский епископ Павел Гольшанский был вынужден обратиться к Жигимонту Старому с просьбой помочь остановить распространение "сектанства". В 1542 году в новом декрете король и великий князь приказал Кульве отречься от своих взглядов, а также угрожал каждому шляхтичу лишением дворянского звания и конфискацией имущества в случае, если тот будет исповедовать учение Лютера, запрещал направлять молодёжь на учёбу в Германию и приглашать немцев в качестве воспитателей и учителей. Однако никакие декреты и репрессии не могли остановить духовное обновление, и уже в следующем году был отменён закон, запрещавший учёбу в немецких университетах.
Опубликовано Praetor95,
Закреплено Strаtegium