AAR: Из Тайги, Тайги Дремучей

[Orel 28]

Из Тайги, Тайги Дремучей.

ААР по Кампании Колчака с Модом.

Обсуждение AAR-а здесь:

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое.

Начиналась борьба обнадеживающе. Чехословацкие легионеры одержали полный успех в каждом из своих районов дав офицерским отрядам возможность собраться в Сибири. Затем за несколько месяцев, огромные пространства Сибири были освобождены от Красногвардейских банд небольшими отрядами добровольцев. На Волге тоже офицеры не дремали, и несмотря на постоянные аресты офицерских групп тоже оказались способными организовать силы против Большевиков и даже сумели захватить Казань с ее припасами, оружием и золотым запасам павшей Империи. В Ижевске и Воткинске, простые рабочие парни с Императорских оружейных заводов взяли в руки винтовки, выгнали Красную шваль из города и даже несколько месяцев отбивали атаки превосходящих сил неприятеля неоднократно нанося сокрушительные поражения Красногвардейцам.

Увы прошло это время. Социалисты, Либералы, Популисты и Демагоги несмотря на огромные ресурсы которые попали к ним в руки разрушили все что только можно. Самарский КомУч и Сибирская Директория до хрипов и свистов спорили о том кому следует возглавить антибольшевистские силы. Попутно, пытаясь вводить претворять свои бредовые убеждения в жизнь, они разрушали то немногое что у них еще оставалось. Отряды измотанных и самоотверженных офицеров откатывались с Волги назад, в Сибирь под ударами многократно превосходящих материально и технически сил Красной Гвардии. В тылу они никого не встречали кто мог бы их сменить на фронте а одних лишь интригующих политиканов которые прикрываясь их штыками и телами разваливали тыл как Временное Правительство в 1917-м. Оставлены Ижевск, Воткинск, Казань, Симбирск, Самара. В среде патриотов зреет недовольство, военные поражения правительства еще больше усугубляют ситуацию. Недовольство вырывается, офицеры Комуча во время встречи «своего» правительство снимают Георгиевские ленточки Комуча и одевают бело-зеленые кокарды Сибирского правительства и торжественно встречает «своих» руководителей. Военному министру Сибирского правительства Гришину предлагают совершить переворот, но тот отказывается не считая это правильным за что высылается на Юг России. Терпение офицеров на пределе. Войска пытаются из всех сил удержать Урал, но надежды мало. Фронт рушится, резервов нет, оружия мало. В подобной обстановке начинается кампания.

Глава 1: Зимние Каникулы

Академия Генерального Штаба Российской Империи 193- год

Лекция ув. Профессора ГРЕЧИНА А. А. На тему «Гражданская Война в России»

«Итак, господа, мы переходим к решающим изменениям в Гражданской Войне. За несколько месяцев разного рода либеральные правительства показали свою полную непригодность как правителей даже отдельных уездов России. Во всех случаях подобных правительств, иных сил кроме офицерства, которое в целом их не жаловало и даже ненавидело иной раз более чем большевиков, у них не нашлось. «Демократические» инициативы подобных господ тоже встречали как правило только врагов среди офицерства, и постепенно были упразднены. Простейший пример: погоны. Когда борьба начиналась на Волге, то погон не было, чинопочитания тоже и предписанное обращение было «гражданин». Затем однако, ввели щитки которые были заменителями погон, затем погоны по типу тех что были у Чехословаков, сошло практически на нет обращение «гражданин». Но Эсеры все еще были во главе армии и пытались проводить свою политику и затрудняли своей армии ведение операций где только можно и никак ей не помогали, вместо этого вступая в перебранку с Сибирским правительством по вопросу того кто должен иметь верховную власть. Знаменитая операция Каппеля на Казань была личной инициативой Владимира Оскаровича, которая была даже запрещена Комучем. Благодарение господу, что Каппель их не послушал а привел операцию в действие.

Но даже Каппель не Бог войны Марс, и зубов дракона которые бы выращивали новых солдат у него не было. В Казани было немало офицеров, однако для них Комуч олицетворял Временное Правительство, то есть тех людей которые менее чем за год, в результате чисто своей политики, развалили победоносную армию пережившую «Снарядный голод 1915-го» и в 1917-м готовой на решающее наступление, унижали и позволяли убивать бескорыстных офицеров да и в конце концов привели к власти Большевиков. Поддерживать их могли только юнцы такие как гимназисты, реалисты, юнкера и студенты: фронтовое офицерство «Учредилку» люто ненавидело. Те офицеры которые пошли с Комучем отнюдь Эсеров не поддерживали, такие же офицеры в Москве шли в Анархисты, в Сибири шли под сепаратистским бело-зеленым флагом а бывало что и присоединялись к своим давним врагам из Германии и Австро-Венгрии против Большевиков. И то, офицеров которые были бы готовы идти за кем угодно но против Большевиков было не слишком много, а Комуч был крайне отталкивающим для многих. Поэтому неудивительно что в их среде Комуч успеха не имел, и довольно часто на всех фронтах можно было услышать от офицеров «У вас нет четкого Монархического лозунга» . В крестьянской среде тоже, Эсеры были лишь известной партией и реально их в городах и весях никто не поддерживал, что достаточно хорошо продемонстрировано тем что практически никто не поднялся за эсеровский Комуч во время боев в Поволжье из этой среды. Поэтому неудивительно что сил кроме офицерских отрядов и Чешских легионеров Комуч не нашел. Когда Комуч при такой ситуации спорил с Директорией о том кто обязан подчинится, в своих войсках он встречал одно лишь раздражение. Поэтому в конце концов, Каппелю пришлось огрызаясь блестящими контр-атаками своих донельзя измотанных войск отступать на восток оставляя позади Самару, Симбирск и Казань.

У Директории были схожие проблемы. Несмотря на ее неоднородность, в отличии от Эсеровского Комуча, Сибирская армия ее тоже не поддерживала и наоборот ненавидела. Пример тому, действия частей Красильникова во время Эсеровского мятежа после Ноябрьского переворота, которые добровольно расстреляли некоторых освобожденных мятежниками членов Директории которых вновь захватили. К счастью, в Сибири был талантливый организатор Полковник Гришин который даже в той ситуации сумел развернуть Сибирскую армию. Но и он не любил Директорию, за что его сняли с поста Военного Министра и отправили на Юг России.

Именно с такими картами приходилось иметь дело Адмиралу Колчаку когда произошел переворот.»

Заметки:

В модифицированной начальной кампании диспозиция слегка иная. В части добавлены пулеметы(1 отряд на каждую из начальных дивизий Сибирской Армии и 4 отряда Комучу). Башкирские части в Оренбурге, где они исторически и находились. В Оренбуржскую армию добавлены тяжелые оружия до 152мм включительно.

Одна из основных проблем Сибиряков: отсутствие технических средств борьбы. Если в начале игры, эта ситуация еще как то поддается контролю по той причине что начальной артиллерии достаточно, то как только армия расширится, технических средств борьбы будет хронически не хватать. С другой стороны, Сибиряки ограничены тремя мобилизациями в ход, что создает им весьма крупные трудности в развертывании армии. Красные могут проводить 12 мобилизаций, а ВСЮР 6, но последним не хватает территории вначале чтобы реализовать даже одну из данных им возможностей провести губернскую мобилизацию.

Зато, у Сибиряков с самого начала есть не слишком большие но регулярные полки пехоты. Есть преимущество в близости к железнодорожным узлам: ведь если у Красных узлы по которым с Казанско-Екатеринбургской дороги можно перейти на Самаро-Уфимскую находятся на западном берегу Волги,, вдали от линии фронта, то у Сибиряков они находятся буквально за спиной и весьма легко при наличии подвижного состава перебрасывать части с Пермского на Самарское направление. Также, золотой запас позволяет забыть о нехватке денег Сибирякам.

С другой стороны, у Красных тоже есть достаточно неплохие части на Сибирском фронте, чуть ли не лучшие после интернационалистов и Латышских бригад. Обилие станковых пулеметов на Красном Сибирском Фронте, делает эти дивизии крайне опасными. Под Пермью у Красных есть многочисленные бронепоезда что создает крупную угрозу потери Екатеринбурга. С другой стороны, части стоящие против бывших войск Комуча крайне растянуты, Красным даже не хватило сил чтобы прикрыть Самаро-Уфимское направление.

Под влиянием этих фактов и вышла моя стратегия. В первую очередь, мне стало ясно что необходимо в ближайшее время провести наступательную операцию с ограниченными целями. Необходимость эта вызвана тремя причинами: в первую очередь, приближающийся мобилизации РККА. Белые не могут угнаться за Красными в количестве мобилизуемых, они должны играть на качестве. Красным требуется около 2-х месяцев чтобы доставить на линию фронта самые быстро-формирующийся дивизии, ибо нужен месяц на формирование и еще один на переброску по жд. Если позволить этим новым дивизиям соединится с уже существующими, то может произойти подавляющий перевес сил в пользу РККА, что чревато кризисной ситуацией. Поэтому необходимо Белой Сибири играть на решающих наступлениях которые бы по очереди громили наличные силы Красных и заставляли прибывающий эшелон с новыми формированиями застать открытый фронт и начать лихорадочно выстраивать новую оборону еще дальше вглубь территории под контролем Красных.

Во вторых: слабость политическая. Колчаку необходима победа которая бы показала что он легитимен так как при нем наконец Белые начали достигать успеха. Если побед при нем нет, то у его частей будет слабый боевой дух. И это усиливает Красных что ни в коем случае допустить нельзя.

В третьих: захват удобных рубежей для обороны. На начало игры, у Белых есть наилучшее время на захват хороших оборонительных позиций которые бы не давали Красным вклиниться вглубь Белой Сибири. Если эти рубежи не захватить то в будущих наступлениях придется всегда опасаться за свой тыл, и это будет отвлекать войска которые необходимы в других местах. А занять их же позже будет слишком поздно так как увеличившиеся силы армий будут нужны на решающем направлении и не смогут отвлекаться на вспомогательные задачи.

Журнал Боевых Действий:

Ноябрь: В преддверии наступления, из Уфы для службы в качестве сторожевого охранения были вызваны два полка Уральских казаков по 3000 сабель каждый. Заняв леса на железной дороге Самара-Уфы, они должны были предупредить о появлении крупных сил неприятеля части которые переформировывались в Уфе.

В то же самое время, командованию Сибирской Армии не давало покоя опасение наступления Красных на Екатеринбург от Перми и Сарапула. Для парирования этой угрозы, были выдвинуты части Пепеляева из Екатеринбурга и переброшены Чехи из Уфы чтобы занять оборону на линии Пермь-Екатеринбург.

Изменено 29.08.2013, 13:25:20 пользователем Zheleznyak

[Orel 28]

Уфимско-Бугульминская операция в Декабре 1918-Январе 1919:

Красные предприняли контр-меры против моей конницы: армия Тухачевского в составе 3-х дивизий оставила Бузулук и произвела контр-наступление против моей казачьей конницы. Одновременно с ним, по дороге Симбирск-Уфа выдвинулась армия Троцкого в составе 5-ти дивизий, полка Революционных матросов и многочисленных бронеавтомобилях общей численностью в 32 000 штыков при 59 орудиях. Общая оценочная численность Красных в операции: 50 000 штыков.

Им противостояли следующие Белые силы: 4-я, 5-я, 6-я Сибирские, 16-я Уфимская и 5-я Казачья дивизии и инженерная рота в составе корпуса В.О.Каппеля а также 17-й Оренбургский казачий полк, 6-я казачья дивизия, Дикая Дивизия Унгерна, 10-й и 12-й Полки конных Оренбургских казаков и отряд аэропланов. В целом это 50 000 штыков, 197 орудий и 4 бронепоезда в корпусе Каппеля, и 16 000 штыков и сабель при 21 орудий вне его. Правда справедливости ради следует отметить, что части вне корпуса Каппеля были отозваны на Екатеринбургский участок фронта, поэтому реально вне корпуса Каппеля в Уфе осталось во время операции 11 500 штыков.

Красные армии вышли к разным рубежам: армия Троцкого заняла район ровно северо-западней Уфы в районе Кузово в то время как Тухачевский завяз в лесах в районе Кандры. Белые решили использовать возможность для нанесения решающего контр-удара по Троцкому до того как он войдет в соприкосновение с частями Тухачевского. Для этого корпус Каппеля получил приказ наступать по железной дороге Уфа-Симбирск до района Семилетка что находится западнее Бугульмы. Вместе с этим, два конных казачьих полка (10-й и 12-й) которые прежде занимались аванпостной службой были высланы для захвата Бугульмы и чтобы такипм образом отрезать пути отступления армии Троцкого. Им также был придан генерал Эллерц-Усов для связи с корпусом Каппеля и вызова их на помощь в случае если Троцкий нападет на казаков.

Операция развивалась следующим образом: казаки заняли Бугульму и перехватили два политкома, один из которых потрепали, а второй уничтожили полностью. 6 дней спустя захвата Бугульмы, нагрянули части Троцкого. Один казачий полк был уничтожен полностью, второй успел отступить, но также казаки успели вызвать идущего по пятам Троцкого корпус Каппеля. В произошедшем сражении, потери были примерно равными, даже с некоторым преимуществом для Красных: 8100 погибло с обеих сторон, но Белые потеряли весь 3000-й полк Оренбургских казаков.

Троцкий отступил в район из которого он шел: в район Семилетка где именно и находится корпус Каппеля. Произошедший бой закончился по очкам в пользу Белых: 6200 Красных и 600 пленных взамен на 2600 Белых.

Но увы, Белые успех развить не сумели. Казаки не успели взять под контроль весь район Бугульмы, и оставшийся контроль давал возможность Троцкому ускользнуть посадив войска в эшелоны. Части Каппеля были измотаны боями, в некоторых полках недоставало более половины личного состава а резервов не было. Призванные в армию из тылов были направлены в формирующаяся полки потому пополнений тоже можно было ожидать не ранее чем через месяц. Армия Троцкого была потрепана и приведена в небоеспособность, но не разбита, поэтому путь на Симбирск свободным не был. В общем и целом, командование приняло решение отвести части обратно в Уфу на отдых.

Результат операции был скорее в пользу Красных. Белые не смогли разгромить подставившихся частей Троцкого, и вместо этого растратили силы на кровопролитные бои в которых они потеряли пятую часть своих самых боеспособных войск. За счет этого они уничтожили почти половину армии Троцкого сделав ее временно небоеспособной, и захватили территорию до Бугульмы. За счет этого фактически была ликвидирована возможность наступления Красных на Уфу ранее чем через два месяца, чем поспешили воспользоваться Белые в Пермской операции.

«Воспоминания» Капитана М., Бугульминская Операция 1918-1919

«В течении того месяца когда мы стояли под Уфой, все прибывали части из тыла. Помимо Уральского Корпуса генерала Ханжина на который мы надеялись также прибыли войска из Восточной Сибири, Семипалатинска и Дальнего Востока. Мы, бывшие офицеры войск Комуча, согласились с тем что скоро предстоит какое то наступление, никто правда не мог сказать куда. Доходили слухи что высланы казачьи разъезды в сторону Самару, но я склонен считать это вымыслом так как в ближайшем будущем мы наступали по совершенно другому направлению. Скорее это могли быть отвлекающие действия.

Нас переформировали в корпус из пяти дивизий, в которой части Комуча были разбросаны по каждой из дивизий. Похоже командование решило покончить с разделением на «Сибирскую» и «Волжскую» армию что не могло не радовать. Генерал Каппель был назначен командующим этим корпусом по личному распоряжению Адмирала Колчака. Я состоял в 5-й Сибирской дивизии под командованием Генерала Гулидова на должности командующего батальоном Самарского полка. В дивизии было около 10 000 штыков в составе которых было 2 полка Сибирской армии в 3000 штыков каждый, мой Самарский полк с максимальной численностью в 2000 штыков и Воткинская бригада. Также в составе дивизии имелся бронепоезд «Забайкалец», гаубичная батарея, две батареи полевых трехдюймовок и полковая пулеметная команда с пулеметами системы Максим в 32 пулемета в одном из полков Сибирской армии.

В начале Декабря был получен приказ к выдвижению в составе дивизии по направлению на Бугульму и энергичном преследовании неприятеля. Откуда взялась уверенность о том что придется преследовать а не отбиваться мне не известно, хотя численность наша и впрямь была достаточным обоснованиям для подобных слов. В моем батальоне было боеспособно около 300-400 штыков, постоянно многие болели от нехватки теплого обмундирования. Впрочем, настроение было приподнятым, наконец МЫ НАСТУПАЕМ! Не отходим огрызаясь от своры Красных полков, а идем вперед. Слышал такое мнение среди нижних чинов де обмундирование ладно, потерпим, вот будем наступать: у Краснюков заберем.

Красные как в воду канули. Наступали дней десять, на одиннадцатый прибыл казак Оренбургский, спросил где штаб корпуса и посоветовал готовится к бою ибо впереди армия Троцкого готовится наступать на 3000 казаков которые пытаются их задержать до подхода армии. Спустя час, мы повели наступление.

Нашу дивизию поддерживал бронепоезд «Забайкалец» из нескольких блиндированных вагонов с пулеметами. Мы шли вдоль железной дороги, и попали под концентрированный огонь Красных. Цепи перебегали неся потери под огнем многочисленных Красных пулеметов. Наши три батареи не оставались в долгу, пехота тоже терпела потери но не залегала а продвигалась ближе и ближе к Красным позициям. Меня ранили в начале боя и пришлось меня эвакуировать в тыл, так что я конца боя не видел. Слышал правда что Красные паниковали и отказывались сходится лицом к лицу, правда в некоторых местах это все же имело место.

На следующий день также был бой, в котором командовал моим батальоном Поручик И. Он мне говорил потом когда встретились что опять мы не дошли до штыкового боя, Красные откатились но батальон взял около 200 пленных. Потери были велики, но Красные уже были деморализованы и продолжай Генерал Каппель преследование мы бы получили решающую победу. Но увы, решено было ввиду потерь отступить. Я впрочем этого не видел, так как был отправлен с прочими ранеными в тыл, сначала в Уфу, потом ввиду переполненности лазаретов был направлен в Омск.»

Изменено 06.08.2013, 23:58:38 пользователем Orel

[Orel 28]

Пермская Операция: Январь-Февраль 1919

После нерешительного результата Уфимско-Бугуьминской операции, и последующего восполнения потерь перед Сибирской армией встал вопрос о дальнейших действиях. Вариантов было несколько, первый состоял из попытки развития наступления на Уфимско-Симбирском направлении где только что закончилась Бугульминская операция. Второй заключал в себе совместное наступление Оренбургских войск Дутова и корпуса Каппеля на Самару. Третьим вариантом можно было пойти на Пермь, четвертым же было остаться в Уфе и дожидаться поступления в строй новых полков из тыла.

Симбирское направление было признано бесперспективным, ибо где то неподалеку находились потрепанные части Троцкого которые могли занять позицию за Волгой с которой их с наличными силами не выбить.

Самарское направление было очень перспективным, так как его захват позволял соединиться с Оренбургскими казаками. Это позволило бы увеличить силы на вспомогательный корпус, а заодно получить немало тяжелого вооружения, например шестидюймовые гаубицы, многочисленные корпусные 42-х линейные орудия и главное: хорошую конницу на формирование которой у меня просто не было ресурсов. Увы, это направление было признано слишком перспективным, постольку поскольку успех на нем позволял перейти в решительное наступление которое бы затем захлебнулось в весенней грязи и дало бы Красным возможность передохнуть и укрепить фронт за Волгой.

Пермское направление было наиболее перспективным по целому ряду причин. Во первых: именно там стоят мощные, промышленной постройки, Красные бронепоезда которые были необходимы Сибирским частям, у которых даже на полевую артиллерию и пулеметы не хватает военного снаряжения. Во вторых, в Уфимско-Бугульминской операции были замечены силы которые стояли под Сарапулом и Пермью, что позволяло надеятся на слабую защищенность города. В третьих, взятие Перми и уничтожение тамошней группировки противника позволяло освободить достаточно ценный корпус Пепеляева от необходимости прикрывать то направление и увеличить силы на 20 000 штыков, из которых около 5000 составляют доброльцы-чехословаки и которые имели в своем составе лучший бронепоезд России, Орлик. Кроме того, скоро должны были быть готовыми Егерские полки и Ударные бригады из Омска которые не доезжали до Уфы но доставали до района где держал оборону Пепеляевский корпус. Ко всему прочему, исторически операция с ограниченными целями к которой я стремился была проведена именно под Пермью, хоть и немного раньше. В общем и целом, решено было наступать на Пермь одновременно отвлекая конными силами Оренбургского казачества армию Тухачевского действовавшего на линии Самара-Уфа.

Решение о подготовке операции совпало с поступлением первого эшелона Сибирской мобилизации в войска. Это включало в себя доселе невиданные части:

«Черные погоны с кантом белоснежным,

Угол черно-красный - символ боевой.

В бой порыв, не ветер с дуновеньем нежным,

- А подобен вихрю тучи грозовой.

Шапочка залетка, смелость, ясность взгляда.

Мертвый череп - клятва, биться до конца.

Не бояся пули, не страшась снаряда.

За святое дело с верою в творца.

Дисциплина, спайка – признак возрожденья,

Воинской отвагой дышит юный лик,

Это грозный вестник «красного» паденья.

Это сын Сибири. Это штурмовик.»

Это штурмовые бригады Сибирской армии. Состав их включал 4 полка, батарею трехдюймовок, и пулеметную команду вооруженную станковыми пулеметами Кольт. Начато было формирование 4-х бригад, но в Пермской операции успели поучаствовать лишь 2-я и 3-я так как две другие еще находиилсь в стадии формирования. Их предполагалось использовать в отдельных дивизиях которые бы могли играть роль ударных отрядов или пожарных команд случись кризис на фронте.

Кроме них поступило в строй семь Егерских батальонов, которые были предназначены для усиления обычных дивизий. На большее расчитывать было нельзя, мобилизация только закончилась и требовалось еще оеоло двух месяцев чтобы в армию поступили новые регулярные полки. Также не поступили еще средства усиления обычных полков, в виде пулеметных команд которые также как и обычные полки только начали формирование в глубоком тылу и не поспевали к операции. Последнему обстоятельству было суждено сыграть роковую роль в операции.

План предполагал что сосредоточение и само наступление займет один месяц, но реальность жестоко надержды развеяла. Выдвинутые в авангард кавалеристы Дикой Дивизии Унгерна фон Штернберга в виду малочисленности район занять не успели. Потребовались лишние две недели, на захват путей подходящих к Перми, которые Красные использовали к собственной выгоде.

Корпус Семенова состав которой заключался в 3000 саблях Унгерна, должен был захватить Воткинск, таким образом предотвращая отход Красных за Каму и заставляя их бросить свои бронеопоезда ради спасения остатков своей армии. Отряд Матковского с 2000 легких пехотинцев должен был занять восточный берез Камы южнее Перми, чтобы с одной стороны не дать Красным возможности произвести прорыв в сторону необороняемого Екатеринбурга, а с другой попытаться воспрепятствовать силам которые могли идти на укрепления Пермской группировки из армии Троцкого, которая по предположениям обреталась в районе Симбирска. Основной корпус Каппеля должен был нанести удар по самой Перми, и уничтожить или заставить Красноармейцев покинуть свои укрепленные позиции. Особые надежды возлагались на захват Красных бронепоездов, ибо Сибирская армия в виду бедности в плане военных заводов не могла позволить себе строить их в необходимом количестве.

В наступлении на Пермь участвовали 2-я, 4-я, 5-я, 8-я Сибирские, 5-я Казачья, 6-я Уральская, Чешская, 16-я Уфимская, 3-я пехотная дивизии, при пяти легких бронепоездах, 251 орудиях, 416 станковых пулеметах(13 пулеметных команд по 32 пулеметов в каждой) и трех инженерных рот в составе корпуса Каппеля общей численностью в 93 000 штыков, кроме того около 5000 штыков и сабель вне корпуса Каппеля которые занимались аванпостной службой впереди основных сил.

Красные сделали блестящий маневр, возможно задействованный по причине влияния предыдущего боя когда со стороны Белых дралось только 50 000 штыков. Суть его заключалась в том, что за считанные дни до начала наступления, Красные перебросили войска из армии Троцкого через Каму по железной дороге, после чего они пешим маршем успели соединится с основной группировкой за два дня до прибытия войск Каппеля. Будь у Белых чуть меньше войск, сражение бы обернулось настоящей катастрофой. Но все равно, силы Каппеля превосходили те 36 000 штыков и сабель при шести бронепоездах, 16-ти бронеавтомобилях, 108-ми орудиях и 416-ти станковых пулеметах которыми располагал Лашевич. Но бой все равно получился крайне ожесточенным.

У Белых было два недостатка: первый составляли бронепоезда. У них был великолепный бронепоезд Орлик в составе Чешской дивизии Войцеховского, которых превосходил всех своих собратьев по любую сторону фронта . Но это лишь один бронепоезд, четыре других прибыли с Дальнего востока и вооружены были одними лишь пулеметными блиндированными вагонами. У Красных же, каждый бронепоезд имел две бронеплощадки с трехдюймовыми орудиями, кроме одного, и заодно два помимо этого также имели и пулеметные бронеплощадки. Это дало Красным крупное преимущество, правда надо сказать что если у Белых бронепоезда были распределены по дивизиям, то у Красных лишь один корпус ими располагал, только что прибывший от Троцкого корпус Мациевского не успел получить их в свой состав что не давало им способности «поддержка бронепоезда» присущая легким бронепоездам, которая изрядно увеличивало атаку и защищенность пехоты когда была в составе дивизии.

Второй недостаток был у Белых в пулеметах. Несмотря на паритет, реально пулеметы у Красных были очень хорошим подспорьем в то время как у Белых действовали заметно хуже. Причина была в том что станковые пулеметы которые и имели обе стороны имеют в три раза более высокий шанс нанести урон в обороне по сравнению с тем когда они идут в атаку. И это в весьма значительной мере повлияло на течение сражения.

Белые начали атаку на следующий день после прибытия. Первый день сражения под Пермью длился шесть непрерывных атак чередующихся контр-атак и закончился ничьей хоть Красные потеряли почти в два раза больше чем Белые: погибло 8000 Белых против 15000 Красных. Пятый час стоил командующему одним из двух Красных корпусов Блюхеру смертью или тяжелым ранением, что выразилось в потере управления для Красных войск.

Днем спустя, неутомимые Сибиряки вновь бросились в атаку, которая длилась еще 6 часов и закончилась победой, в ходе которой погибло 5842 Белых и 9330 Красных а заодно было взято 7000 пленных и повышена национальная мораль на единицу.

На следующий день, донельзя измотанные Белые опять пошли в атаку, разгромили остатки корпуса Блюхера но сами понесли тяжелые потери от огня Красных бронепоездов и в итоге под вечер отступили, оставив 5200 своих и 3790 врагов на поле боя.

Но на следующий день, уже находясь в полуживом состоянии, вновь поднялись в атаку. Само собой, этот беспримерный четырехдневный бой вызвал в некоторых случаях панику и разложение, единственными частями которые этого за весь бой так и не испытали были Чешская дивизия Войцеховского и 5-я Казачья дивизия Шишкина, что при тех условиях невероятно, остальные же семь дивизий хотя бы раз имели примеры трусости в своих рядах которые к счастью не привели к трагическим последствиям. За последний день атак, Белые не одержали решительного успеха и потеряли 2100 а Красные всего лишь 1360, но Красные попытались три раза отступить, что привело к оставлению ими своих бронепоездов и обозов которые попали в руки Белых.

В общей сложности, Пермская операция обошлась в 20 000 погибшими у Белых и 29 000 у Красных, а также трофеи Белых составили два обоза, пять бронепоездов и 7000 пленных.

Для дальнейшего наступления, измотанные войска были непригодны поэтому пришлось на штурм Перми вызвать Дикую Дивизию Унгерна и легкую пехоту Ончокова из Воткинска и района Чайковский. После непродолжительного штурма, Пермь была занята. От Красной армии которая ее обороняла, на Север отступило 10 пулеметных команд и остатки стрелкового полка под командованием Мациевского. У Белых сил преследовать уже не осталось.

Пулеметы оказали чуть ли не важнейшее влияние на сражение: в его ходе, была заметна совершенно различная структура потерь для Красных и Белых. Если Красные в основном теряли живую силу, то Белые потеряли в большей степени свою организованность в войсках. К окончанию последнего боя, у Белых было 72 000 Штыков, то есть около 80% изначального количества, но боеспособных штыков оставалось около 1000, и это в большинстве своем команды Белых и захваченных у Красных бронепоездов и чины полевых батарей. Пехотных полков которые были бы боеспособны хоть в какой то мере вообще не существовало. Красные же в противоположность, потеряли из 36 000 около 29 000 , то есть осталось у них менее 30% изначального личного состава. Если бы на Пермь ударили бы еще две Штурмовые бригады Белых, то у Красных бы ни осталось ни одного полка на поле боя. Если бы у Красных была бы еще одна дивизия, то Белые бы отступили. Обеим сторонам просто не хватило резервов для закрепления своего успеха.

Каков урок извлеченный Белыми из боя? Необходимость иметь в достаточной мере пулеметы пригодные для огневой поддержки во время наступления в составе полков. Сразу после боя, в Омск полетела телеграмма требующая формирования дополнительных отрядов пулеметов на повозках, которые приближались к эффективности в атаке к станковым в обороне, и просьба как можно скорее придать фронтовым частям команды с ручными пулеметами Льюса, которые были одинаково пригодны для обороны и наступления. Будь у Белых больше пулеметов, Красные дивизии, обладающие как правило меньшей организованностью и дисциплиной по сравнению со своими противниками, были бы расстроены быстрее чем Белые полки и были бы разгромлены с меньшей кровью. Также был подмечен недостаток бронепоездов, ибо из девяти Белых дивизий, четыре в составе которых бронепоезда отсутствовали понесли наиболее тяжелые потери. Впрочем благодаря трофеям этот вопрос уладился, хотя надо сказать что незадолго до наступления в тылу также были заказаны два новых бронепоезда аналогичных лучшим из тех что имели Красные в Перми. На большее Белым не хватило ресурсов.

«Воспоминания» Подполковника М., В тылах 1919

«Поправлялся я на удивление быстро от недавнего ранения, и вскоре смог встать на ноги. За Бугульминскую операцию меня произвели в подполковники, вскоре также последовало письмо Поручика И., где тот сообщил мне что также был произведен в Штабс-Капитаны и переведен в постоянные командиры батальона. Я же отныне состоял в резерве армии, с чем я был категорически не согласен. Я рвался обратно к своим частям, но увы мой сосед по палате, штабс-капитан Экк из Сибирской армии, дымя папиросой мне сообщил:

«Всех нас зачислят в части формирующияся в Омске. Офицерство сейчас мобилизовали, но мобилизованное офицерство понятно что не столь ценно как то что пошло в строй добровольно. К тому же, те штаб-офицеры которые призваны в тылу будут скорее всего направлены в регулярные полки ,в Омске же формируется гвардия Верховного Правителя, Егеря которые по возможности берут зарекомендовавших себя уже офицеров.»

Вспоннился батальон «Учредиловки» который разбежался после первого же боя и который также был «новой гвардией». Единственным чем он помог, это небольшой долей новых штыков из его остатков которые были влиты в наши регулярные части. Похоже здесь дела обстоят так же, подумал я. Нв фронте штыков нет, а в тылу формируются штабы, управления и «гвардия». А штабс-капитан между тем продолжал:

«В родные полки нам уже не вернуться, здесь мы нужнее. Армии нужны некоторые части надежность которых бы сомнений не вызывала, им дадут и больше огневой поддержки но и использовать будут в критические моменты. Нам пожалуй еще повезло что в Омск попали, а не в Челябинск, были бы там все равно в части не вернулись бы а получили бы направление в новые полки которые бы преимуществ гвардии не имели. Вопрос только на старые должности попадем или будет как в Императорской когда генерал-майор полком командует.»

Как не странно этого штабс-капитана я позже встречал в составе моей бывшей дивизии в форме Егерей. Впрочем он уже почти поправился , и вскоре уехал на фронт. Меня же по выздоровлению зачислили в 1-ю Ударную Бригаду которая под Пермскую операцию не успела ,в отличии от 2-й и 3-й, а убыла в Уфу. Командовал ей полковник Евгений Урбанковский, присланный генералом Пепеляевым с северного участка фронта.

Бригада состояла из 4-х полков, команды пулеметов Кольт и батареи трехдюймовок. Состав был достаточно хорошим, во всяком случае именно в нашу бригаду и подобные ей части отправлялись добровольцы, да и среди мобилизованных мы брали к себе первыми из всех. Младшие офицеры часто были прапорщиками военного времени из госпиталей или мобилизованные, но встречались и поручики и даже штабс-капитаны. Командир бригады был человеком молодым, полковником в 22 года, удивительно спокойным в самые критические моменты боя. К формированию он подступил крайне серьезно, даже удивительно что его бригада не была первой по готовности.

Доносились до меня сведения, что задержка была по вине именно его серьезному подходу, ибо он был давно откомандирован на создание части подобной Ударной бригаде но выделенных ему людей было недостаточно: он сам тогда был капитаном, и в составе бригады уже было три пехотных штабс-капитана с опытом Гражданской войны, не хватало пехотного офицера для четвертого полка и он решительно отказывался принимать человека без опыта Гражданской войны, и желал получить офицера с фронта а не мобилизованного для своей части. Так я оказался очень кстати, ибо будучи произведенным в подполковники и затем командиром батальона хорошо себя проявившего во время Бугульминской операции, я подходил в его глазах как нельзя лучше на должность командира полка.

За рядовой состав я был спокоен. Как я уже говорил, у нас был как бы не высший процент добровольцев из всех полков которые тогда формировались, остальные были тщательно отобранными лучшими из доступного материала ну а ко всему прочему в наши нижние чины попали и некоторые выздоравливающие из госпиталей ветераны боев. В общем при тех условиях которые были, бригада была укомплектована так что не пожелаешь лучшего. Носили форму достаточно разнообразную, главным образом гимнастерки но часто с шевроном в виде черепа и черно-красного угла направленного острием вниз(отличительная черта ударных бригад). Погоны были изначально черные с белым просветом, довольно часто у офицеров вшитые намертво в гимнастерку по последней моде: дескать даже если совсем прижмет срывать не собираюсь. Головные уборы ранжировались от Русских и Английских фуражек до новомодных шапочек полеток.

На разворачивающююся Пермскую операцию мы попасть не успели, когда был отдан пркиаз грузится в эшелоны то нам приказали отбыть в Уфу. Две ударные бригады которые выступили на две недели раньше нас успели поучаствовать в операции. А право жаль, к моменту готовности к выступлению бригада находилась в формировании два месяца и ее подготовка позволяла быть за нее спокойной. Под Пермью же мы бы судя по тому что я позже узнал от сослуживцев были бы очень кстати. Но увы, нам выпала доля разменять тыл далекий на нынче вялый участок фронта. Так я думал по дороге в Уфу.

Неожиданная остановка в нескольких десятках километрах от Уфы меня до крайности удивила. Я, признаться, решил что Уфа захвачена, но для разъяснения обстоятельств отправился к Полковнику Урбанковскому, коего застал его в крайней собранности.

«Господин Полковник, отчего остановка?»

Хмуро взглянув, полковник Урбанковский сообщил что нас перебрасывают под Пермь. Судя по всему наступление не столь успешно как предполагалось, подумал я.

К счастью обошлось. Прибыв в Пермь я застал самую неожиданную картину за которую военная пропаганда Большевиков, будь она сфотографирована или нарисована на холсте, бы отсыпала полновесным золотом. Называется она: праздный отдых белых. Пожалуй даже следует написать слово отдых с большой буквы. Дисциплины никакой среди Сибирских частей, караулы держат сплошь Дальневосточные части. В ресторанах кутежи офицеров. Атмосфера бесшабашного разгула и распущенности. Мне это крайне не понравилось., я начал опасаться как бы подобные картины не развратили мой полк. Такое впечатление будто больше одного боеспособного полка в городе не найти, и тот будет не из корпуса Каппеля а из казаков забайкалья.

Я отправился искать свою старую дивизию или, на худой конец, знакомых у которых можно было бы прояснить что происходит и почему офицеры не принимают меры. По улицам шагали нижние чины регулярных частей которые еще носят «щитки» на рукаве хотя у некоторых и погоны уже есть, егеря в Британской униформе и с малиновыми погонами, ударники подобные моим, с черепами и углом. У некоторых ударников были шапочки «колчаковки» как их прозвали, иногда с заткнутыми веточками ели, у других шапочки полетки, иногда попадались привычные папахи и фуражки. Кокарды как правило лишь у Егерей, у остальных в основном бело-зеленая лента. Наконец я нашел в ресторане того штабс-капитана Экка с которым тогда лежал в Омске. Вид у него был не лучше чем у его солдат, и офицеров сидящих за столом. К счастью, он меня узнал, и все же он сумел выйти из-за стола. Первый мой вопрос был: «Что здесь происходит?» . Неизменным жестом вытащив и закурив папиросу, он обстоятельно рассказал.

Сражение был крайне тяжелым. Главные бои продолжались с тяжелейшим напряжением целых четыре дня, в последние дни после которых Красной армии обороняющей Пермь больше не оставалось но также не было сил даже разогнать гарнизон Перми, настолько все были измотаны боем. Корпус Каппеля вступил в город после казаков, и с тех пор находится на отдыхе. Драться никто не был способен после пережитого чудовищного напряжения напряжения, и требовался отдых. В общем и целом, корпус с тех пор и отдыхает. Как сказал Генерал Каппель, «После того что войска сделали, они заслужили отдых». Это послужило сигналом войскам разойтись по квартирам и отоспаться несколько дней. На большее сил не было. После этого я смог понять почему части в столь ярком виде во время стоянки. При той степени измотанности войск, требовался немедленный отдых всем войскам, отсюда и вид офицеров и солдат.

Обычно такие картины отдыха засчитываются(и довольно часто верно по отношению к некоторым армиям) признаком крайнего разложения и недисциплинированности в войсках, ибо одни даже караулы не выставили а за них это сделали части прибывшие с Дальнего Востока. Однако этот вывод вступает в противоречие с тем фактом что несколькими днями ранее, когда это требовалось, эти люди, которые сидят сейчас с расстегнутыми воротами кителей и гимнастерок и предаются праздности, они же, сцепив зубы и сжимая побелевшими пальцами винтовки, цепями шли в атаку на Красные бронепоезда и пулеметы днями, даже тогда когда им не то что в атаку: а просто ходить стало неподъемной задачей.

Можно встретить в воспоминаниях иных господ рассказы о том как гуляют в тылу. Однако ни разу не замечено кто именно гуляет: а это довольно часто недавно приехавший с фронта который пережил жесточайшее напряжение, постоянный хронический недосып, марш-броски по грязи и снегу, смерть соратников, необходимость под огнем шагать в полный рост, случайные разминки со смертью и многое другое что влияет самым отрицательным образом на душевное равновесие. И завтра он поедет обратно туда, как требует его долг, возможно чтобы там остаться лежать на поле боя навсегда или при тяжелом ранении, когда подходят вражеские цепи, последним движением в жизни вытащив револьвер застрелиться, чтобы не попасть в плен. Это совершенно отличается от разграбления винного склада распоясавшейся чернью.

Но это пожалуй лирическое отступление, через несколько дней наши части переформировали. Ударные бригады попали в Чешскую дивизию Войцеховского(3-я и 4-я) а наша со второй поступила в распоряжение Генерал Вержбицкого. Генерал Пепеляев принял командование над двумя дивизиями, в составе которых были Ижевские и Воткинские бригады, бывшие части Поволжского фронта и два блиндированных бронепоезда пришедших с Дальнего Востока. Над оставшимяся частями принял командование Генерал Каппель, и вскоре наш корпус отбыл обратно под Уфу, оставляя Пермь на попечение Генерала Пепеляева. Так и завершилось мое пребывание в тылу.»