Крестоносцы Deus Vult, версия 1.05, с пакетом модов "Анюткина косметичка"+Odd liege+Kights with teeth
Пролог
Вася родился в 1915 году – в разгар Великой Отечественной войны, которую позже назовут Империалистической. Город, в котором он родился, при его жизни сменил три названия. Когда его матушка была им обременена, город ещё звался Санкт-Петербургом. Но к моменту, как он криком возвестил свету о своём появлении, это было уже в Петрограде. К тому моменту, как начались описываемые в его дневнике события, его родной город уже звался Ленинград, и это было уже столь привычно и на слуху, что разве лишь старожилы да ревнители старины спорили, когда их называли ленинградцами. Впрочем, если этих осколков буржуазного прошлого спросить, а кто же они в таком случае, они спорили друг с другом до хрипа, ломая копья, петербуржцы они или петроградцы. Вася не раз забавлялся так во время практик, когда ему уже наскучивало слушать классово чуждую болтовню этих стариков (коими он почитал всех лиц обоего пола старше 25 лет).
Выслушивать классово чуждую болтовню Васю заставляла выбранная им профессия: он учился на историка. Сколько он себя помнил, вокруг него происходили исторические события: мама рассказывала, что когда выстрелила «Аврора», он проснулся в своей колыбельке и весело засмеялся. Когда он был мальчишкой, умер Ленин, и малыш неделю плакал и отказывался от конфет. Став постарше и вступив в комсомол, он пришёл в ужас от того, что не все ещё осознают великое значение для человечества Великой Октябрьской Социалистической революции. Отдельные люди (страшно сказать!) сравнивали проклятый рабовладельческий царский режим с прогрессивным и гуманным советским строем. Находились и такие, кто подменивал понятия, и неоценимую пользу, принесённую большевиками всем трудящимся, заменял на мещанские разговорчики типа "при царе масло стоило столько-то, а при Советах – столько-то" и тому подобное. Вася горячился, доказывал им, что Великий Октябрь осчастливил советский народ, что партия, правительство и лично товарищ Сталин денно и нощно думают, как бы ещё больше улучшить бытовые и трудовые условия трудящихся, но его поднимали на смех. В лучшем случае старики хлопали его по плечу, приговаривая «Эх ты, молодой-горячий». Да и уходили восвояси.
Тогда он и решил стать историком: уж с учёным-то пускай попробуют поспорить, а тем более поговорить в таком пренебрежительном тоне.
Учёба ему поначалу не очень понравилась: преподаватели, оставшиеся ещё со времён, когда в «институт красной профессуры» принимали кого угодно, лишь бы с высшим образованием, совершенно не интересуясь анкетными данными (в результате чего туда попала тьма классово чуждых элементов, а то и явных затаившихся врагов народа), рассказывали с упоением и даже, как показалось Васе, с восторгом о древних царях и фараонах (это об этих-то кровавых эксплуататорах, уже тогда пивших кровь из пролетариата и трудового крестьянства – с восхищением!), учили мёртвым языкам, латинскому и греческому, тут же сами и, оговариваясь, что на этих языках никто не говорит, потому они и называются «мёртвыми». С плохо скрытым пренебрежением отзывались о первобытном коммунизме – тех временах, когда господствующий класс ещё не успел оформиться. Этак ведь недалеко и до мысли, что нынешний строй, при котором тоже нет и никогда не будет эксплуататоров, а только трудящиеся – тоже «примитивный» или там «первобытный». Вокруг кипела настоящая История: под мудрым руководством партии и лично И. В. Сталина организовывались колхозы, основывались и росли гиганты индустриализации, рабочие по всему миру боролись за права трудящихся, а преподаватели словно бы ничего этого не видели, погрузившись в свои тома буржуазных Соловьёва и Ключевского и махрового реакционера Карамзина.
Но «партия сказала – надо, комсомол ответил – есть!». Молодой студент свято выполнял завет Ильича «учиться, учиться и ещё раз учиться», внимательно слушал все лекции, аккуратнейшим образом вёл конспекты, просиживал в библиотеке, учился только на «отлично» по всем предметам, даже и нелюбимым. Любимых предмета у него было всего два: история ВКП(б) и геральдика. Первый давал возможность получить информацию о международном положении, положении дел в СССР, читались речи товарища Сталина и других ответственных товарищей. Второй предмет привлекал тем, как много информации можно рассказать небольшой картинкой.
В 1936 году университет был благополучно окончен. Новоиспечённый историк получил документ о своём почтенном звании (все 5 лет – круглый отличник, комсорг группы), значок выпускника и распределение на работу в московском кремле. Вьюжным декабрём настала пора переезжать в Москву.
Глава 1.
Лиха беда - начало
Неудачи начали преследовать его прямо с перрона. Выходя из здания вокзала к ожидающему пассажиров поезду, ухитрился спугнуть стаю голубей, пригревшихся на карнизе, и подвергся бомбардировке наглых птиц.
- Ах, ты ж! 15 минут до отправки! – причитал весь заляпанный и благоухающий историк, не зная, с позором ли ехать домой или садиться в таком виде в поезд. Наконец, его страдания увидела дежурная по перрону, проводила пострадавшего в туалет для сотрудников, где помогла с грехом пополам обтереться, потом деликатно отвернулась, и он переоделся в лёгкие летние брюки и белую рубашку – единственное подобающее, что нашлось в чемодане. Потом они почти бегом припустили к поезду, где проводник, проверив билет, критически окинул взглядом незадачливого пассажира:
- Э, брат, как ты одет-то по сезону. Не жарко?
Дежурная объяснила проводнику ситуацию. Отсмеявшись, тот решительно заявил:
-Пошли к машинистам в кабину. А то в вагоне холодно: до Москвы снежную бабу довезём, а в списках пассажиров таковых не значится.
Вася обиделся:
- Почему это бабу?
- А ты посиди в таком виде часок-другой в сугробе и узнаешь. Впрочем, хозяин-барин. Так что, к машинистам пойдём или в снежную… в снежного мужика будем превращаться?
- Ну, если я их не стесню…
- Пошли уже!
В кабине паровоза кочегар с машинистом разводили пары перед отправкой. Против компании они не возражали, на вопрос о том, почему в таком виде, Вася соврал, что одежду украли на вокзале, и густо покраснел. Впрочем, он был красный с мороза, а в кабине было жарко от топки, так что его переживаний никто не заметил. Поезд отправился, кочегар с машинистом стали расспрашивать его, кто он и откуда едет, но без особого любопытства, так, обычный разговор случайных попутчиков, которые больше никогда уж не увидятся. Однако молодой человек по своей неопытности принял это за чистую монету и, разомлев с мороза от жара топки, начал горячо рассказывать о своей профессии:
- Двадцать веков истории! Да ещё до этого чёртова уйма! – вот уже битый час доносилось из кабины мчавшегося по заснеженным равнинам паровоза, тянущего за собой вереницу вагонов скорого поезда «Ленинград-Москва». – И всё угнетение, эксплуатация, стоны и слёзы трудящихся. Какое счастье, что мы живём в такое время, когда этого уже нет в помине и никогда не будет. Теперь это лишь история. А скоро наши потомки будут читать историю уже о нас – светлую и радостную, где не будет войн, эксплуатации и стонов. Вот лично я при вас даю честное комсомольское слово, что буду вести дневник! Каждый день! Он станет историческим документом, по которому будущие историки напишут историю нашего времени. А с тем проклятым прошлым мы вот что сделаем!
С этими словами раскрасневшийся от благородного порыва молодой человек выхватил из портфеля первую попавшуюся тетрадь (это оказались конспекты лекций по истории Средних веков) и швырнул в жаркое чрево паровозной топки.
Взметнулся язык пламени, что-то уж очень яркий, Васю подхватил снежный (но странно, совсем не холодный) вихрь и стал кружить, как на карусели, застя глаза то ли снегом, то ли пеплом сгоревшей тетради. В ушах противно стонали, охали и даже мерзко подхихикивали какие-то голоса. Потом ураган начал стихать. Голоса тоже понемногу утихли. Напоследок жуткий голос пророкотал в ухо: «Рукописи не горят!», и Васю швырнуло ураганом оземь.
Через несколько минут он увидел, что лежит на земле у подножия какого-то холма, совершенно голый, а у его ног валяется невредимая тетрадь.
Рекомендованные сообщения
Крестоносцы Deus Vult, версия 1.05, с пакетом модов "Анюткина косметичка"+Odd liege+Kights with teeth
Пролог
Вася родился в 1915 году – в разгар Великой Отечественной войны, которую позже назовут Империалистической. Город, в котором он родился, при его жизни сменил три названия. Когда его матушка была им обременена, город ещё звался Санкт-Петербургом. Но к моменту, как он криком возвестил свету о своём появлении, это было уже в Петрограде. К тому моменту, как начались описываемые в его дневнике события, его родной город уже звался Ленинград, и это было уже столь привычно и на слуху, что разве лишь старожилы да ревнители старины спорили, когда их называли ленинградцами. Впрочем, если этих осколков буржуазного прошлого спросить, а кто же они в таком случае, они спорили друг с другом до хрипа, ломая копья, петербуржцы они или петроградцы. Вася не раз забавлялся так во время практик, когда ему уже наскучивало слушать классово чуждую болтовню этих стариков (коими он почитал всех лиц обоего пола старше 25 лет).
Выслушивать классово чуждую болтовню Васю заставляла выбранная им профессия: он учился на историка. Сколько он себя помнил, вокруг него происходили исторические события: мама рассказывала, что когда выстрелила «Аврора», он проснулся в своей колыбельке и весело засмеялся. Когда он был мальчишкой, умер Ленин, и малыш неделю плакал и отказывался от конфет. Став постарше и вступив в комсомол, он пришёл в ужас от того, что не все ещё осознают великое значение для человечества Великой Октябрьской Социалистической революции. Отдельные люди (страшно сказать!) сравнивали проклятый рабовладельческий царский режим с прогрессивным и гуманным советским строем. Находились и такие, кто подменивал понятия, и неоценимую пользу, принесённую большевиками всем трудящимся, заменял на мещанские разговорчики типа "при царе масло стоило столько-то, а при Советах – столько-то" и тому подобное. Вася горячился, доказывал им, что Великий Октябрь осчастливил советский народ, что партия, правительство и лично товарищ Сталин денно и нощно думают, как бы ещё больше улучшить бытовые и трудовые условия трудящихся, но его поднимали на смех. В лучшем случае старики хлопали его по плечу, приговаривая «Эх ты, молодой-горячий». Да и уходили восвояси.
Тогда он и решил стать историком: уж с учёным-то пускай попробуют поспорить, а тем более поговорить в таком пренебрежительном тоне.
Учёба ему поначалу не очень понравилась: преподаватели, оставшиеся ещё со времён, когда в «институт красной профессуры» принимали кого угодно, лишь бы с высшим образованием, совершенно не интересуясь анкетными данными (в результате чего туда попала тьма классово чуждых элементов, а то и явных затаившихся врагов народа), рассказывали с упоением и даже, как показалось Васе, с восторгом о древних царях и фараонах (это об этих-то кровавых эксплуататорах, уже тогда пивших кровь из пролетариата и трудового крестьянства – с восхищением!), учили мёртвым языкам, латинскому и греческому, тут же сами и, оговариваясь, что на этих языках никто не говорит, потому они и называются «мёртвыми». С плохо скрытым пренебрежением отзывались о первобытном коммунизме – тех временах, когда господствующий класс ещё не успел оформиться. Этак ведь недалеко и до мысли, что нынешний строй, при котором тоже нет и никогда не будет эксплуататоров, а только трудящиеся – тоже «примитивный» или там «первобытный». Вокруг кипела настоящая История: под мудрым руководством партии и лично И. В. Сталина организовывались колхозы, основывались и росли гиганты индустриализации, рабочие по всему миру боролись за права трудящихся, а преподаватели словно бы ничего этого не видели, погрузившись в свои тома буржуазных Соловьёва и Ключевского и махрового реакционера Карамзина.
Но «партия сказала – надо, комсомол ответил – есть!». Молодой студент свято выполнял завет Ильича «учиться, учиться и ещё раз учиться», внимательно слушал все лекции, аккуратнейшим образом вёл конспекты, просиживал в библиотеке, учился только на «отлично» по всем предметам, даже и нелюбимым. Любимых предмета у него было всего два: история ВКП(б) и геральдика. Первый давал возможность получить информацию о международном положении, положении дел в СССР, читались речи товарища Сталина и других ответственных товарищей. Второй предмет привлекал тем, как много информации можно рассказать небольшой картинкой.
В 1936 году университет был благополучно окончен. Новоиспечённый историк получил документ о своём почтенном звании (все 5 лет – круглый отличник, комсорг группы), значок выпускника и распределение на работу в московском кремле. Вьюжным декабрём настала пора переезжать в Москву.
Глава 1.
Лиха беда - начало
Неудачи начали преследовать его прямо с перрона. Выходя из здания вокзала к ожидающему пассажиров поезду, ухитрился спугнуть стаю голубей, пригревшихся на карнизе, и подвергся бомбардировке наглых птиц.
- Ах, ты ж! 15 минут до отправки! – причитал весь заляпанный и благоухающий историк, не зная, с позором ли ехать домой или садиться в таком виде в поезд. Наконец, его страдания увидела дежурная по перрону, проводила пострадавшего в туалет для сотрудников, где помогла с грехом пополам обтереться, потом деликатно отвернулась, и он переоделся в лёгкие летние брюки и белую рубашку – единственное подобающее, что нашлось в чемодане. Потом они почти бегом припустили к поезду, где проводник, проверив билет, критически окинул взглядом незадачливого пассажира:
- Э, брат, как ты одет-то по сезону. Не жарко?
Дежурная объяснила проводнику ситуацию. Отсмеявшись, тот решительно заявил:
-Пошли к машинистам в кабину. А то в вагоне холодно: до Москвы снежную бабу довезём, а в списках пассажиров таковых не значится.
Вася обиделся:
- Почему это бабу?
- А ты посиди в таком виде часок-другой в сугробе и узнаешь. Впрочем, хозяин-барин. Так что, к машинистам пойдём или в снежную… в снежного мужика будем превращаться?
- Ну, если я их не стесню…
- Пошли уже!
В кабине паровоза кочегар с машинистом разводили пары перед отправкой. Против компании они не возражали, на вопрос о том, почему в таком виде, Вася соврал, что одежду украли на вокзале, и густо покраснел. Впрочем, он был красный с мороза, а в кабине было жарко от топки, так что его переживаний никто не заметил. Поезд отправился, кочегар с машинистом стали расспрашивать его, кто он и откуда едет, но без особого любопытства, так, обычный разговор случайных попутчиков, которые больше никогда уж не увидятся. Однако молодой человек по своей неопытности принял это за чистую монету и, разомлев с мороза от жара топки, начал горячо рассказывать о своей профессии:
- Двадцать веков истории! Да ещё до этого чёртова уйма! – вот уже битый час доносилось из кабины мчавшегося по заснеженным равнинам паровоза, тянущего за собой вереницу вагонов скорого поезда «Ленинград-Москва». – И всё угнетение, эксплуатация, стоны и слёзы трудящихся. Какое счастье, что мы живём в такое время, когда этого уже нет в помине и никогда не будет. Теперь это лишь история. А скоро наши потомки будут читать историю уже о нас – светлую и радостную, где не будет войн, эксплуатации и стонов. Вот лично я при вас даю честное комсомольское слово, что буду вести дневник! Каждый день! Он станет историческим документом, по которому будущие историки напишут историю нашего времени. А с тем проклятым прошлым мы вот что сделаем!
С этими словами раскрасневшийся от благородного порыва молодой человек выхватил из портфеля первую попавшуюся тетрадь (это оказались конспекты лекций по истории Средних веков) и швырнул в жаркое чрево паровозной топки.
Взметнулся язык пламени, что-то уж очень яркий, Васю подхватил снежный (но странно, совсем не холодный) вихрь и стал кружить, как на карусели, застя глаза то ли снегом, то ли пеплом сгоревшей тетради. В ушах противно стонали, охали и даже мерзко подхихикивали какие-то голоса. Потом ураган начал стихать. Голоса тоже понемногу утихли. Напоследок жуткий голос пророкотал в ухо: «Рукописи не горят!», и Васю швырнуло ураганом оземь.
Через несколько минут он увидел, что лежит на земле у подножия какого-то холма, совершенно голый, а у его ног валяется невредимая тетрадь.
Опубликовано Сонный лев,
Закреплено StrаtegiumПрисоединиться к обсуждению
Вы можете оставить комментарий уже сейчас, а зарегистрироваться позже! Если у вас уже есть аккаунт, войдите, чтобы оставить сообщение через него.