Пианист

[Evertonian 3,599]

Это куда больше напоминало коллективный гипноз, чем выступление перед аудиторией.

Цепляющий валлийский акцент, почти вокальное интонирование и бесконечная жестикуляция. На улице стояло лето 1945о года. Сержант Джимми Мерфи выступал перед британскими служащими-спортсменами, базировавшимися тогда в итальянском городе Бари. Своей речью он не просто произвел впечатление – он покорил аудиторию, одинаково громко смеявшуюся над его юмористическими отступлениями и так же громко аплодировавшую его призывам. После завершившегося овацией выступления к Мерфи подошел его старый футбольный товарищ.

«Я возглавлю Манчестер Юнайтед сразу, как вернусь домой. Для тебя есть работа моего помощника, так что дай мне знать, когда демобилизуешься». Ударив по рукам, они подписали негласное соглашение, срок действия которого растянется на более чем двадцать лет. Звали того товарища Мэтт Басби.

Двадцатью годами ранее Мерфи даже не был уверен в том, что его жизнь будет связана с футболом. Мать убеждала сына стать школьным учителем, но сам он окончательно отбросил сомнения по поводу будущего, когда подписал контракт с Вест Бромвич Альбионом. Невысокий полузащитник, он мог быть буквально стоптан на футбольных полях того времени, но Мерфи, в котором текла гремучая смесь ирландской и валлийской крови, умел постоять за себя, с детства выработав в себе способность бороться. «Я очень хотел добиться чего-то в профессиональном футболе, но после двух лет в Вест Броме мне казалось, что я двигался в никуда. Потом мне помогла удача. Все игроки нуждаются в ней в начале своей карьеры. В одном из тренировочных поединков игрок, выступавший на позиции вингера, травмировался, и я был брошен в поле, где отработал просто превосходно». Через две недели он впервые вышел в старте на матч против Тоттенхэма и сумел закрепиться в основе, превратившись в одного из сильнейших валлийских футболистов довоенного периода. «Ирония судьбы, но если бы не травма того парня, я бы мог ничего не добиться в футболе и в своей тренерской карьере».

Прибытие в послевоенный, разгромленный немцами Манчестер должно было вызвать депрессию, но для Джимми Мерфи сам факт возвращения в любимую игру был настоящей наградой сверху – участвуя в боевых сражениях, он боялся даже мечтать о том, что в один день снова будет связан с футболом. Стоявший над городом смог забирал жизни пожилых людей и рождал тяжелые заболевания у молодых, а простые рабочие люди продолжали жить в трущобах без света, горячей воды и туалетов. Именно в такой атмосфере и таких условиях Мэтт Басби и Джимми Мерфи начали строительство великого Манчестер Юнайтед.

Спустя десятки лет память о той легендарной команде будет связываться исключительно к фамилии Басби, как единоличного творца триумфальной и в то же время трагичной истории. Это данность, в которой нет подводных течений, конфликтов и недопонимания – просто сам Джимми Мерфи желал оставаться в тени, сосредотачиваясь на футбольной работе. Представительный, красноречивый Басби с охотой шел на контакт с прессой, в то время как для Мерфи не было большего счастья, чем ранним дождливым утром надеть тренировочный костюм и выскочить на тренировочное поле Юнайтед, где с каким-то нечеловеческим энтузиазмом и дирижерской тонкостью руководить воспитанием молодых ребят, вскоре получивших имя «Малышей Басби». У всегда желанных гостей стадиона должны были разбегаться глаза от созвездия гениальных футболистов уровня Данкана Эдвардса и Бобби Чарльтона, но почти каждый хотел знать, кто этот потрясающий маленький парень, заводящий ребят на работу. «А – этот? Это Джимми!» - с гордой улыбкой произносил работник стадиона. Никто в клубе не называл его «боссом», «тренером» или «мистером Мерфи» - для каждого члена большой семьи, от зеленого юнца до старика, он был просто Джимми.

Система поиска и подготовки молодых футболистов, которой в клубе занимался именно Мерфи, дала феноменальные в историческом масштабе плоды. Свою руку Джимми приложил к появлению на олимпе более десятка футболистов мирового уровня (в их числе Деннис Вайолетт, Марк Джонс, Дэвид Пегг, Роджер Берн, Альберт Скэнлон, Билли Уилан, Эдди Колмэн, Бобби Чарльтон, Джордж Бест, Джонни Джайлз и многие другие), а его собственные методы воспитания и мотивации могли бы лечь в основу целой диссертации, не будь они столь простыми. Но простыми для Джимми – ведь только он обладал той

способностью зажигать людей, чем он занимался с самого первого появления юного дарования на тренировочном поле. «Это, сынок, величайший клуб в мире», - начинал он свою речь, по-дружески положив руку на плечо подопечному. Предсказуемая фраза открывала монолог тренера, наполненный красивыми поэтическими сравнениями, в завершении которых футболист шел выполнять свою работу словно под действием гипноза – а Мерфи, не утратив ни грамма психологической энергии, приступал к своей работе в общей группе.

От большинства менеджеров Мерфи отличала способность говорить с футболистами на их языке и не уходить в степь занудных поучений, вызывающих скуку и отторжение. Из его уст никогда не звучала фраза «а вот в наши времена» - наоборот, Мерфи убеждал парней в том, что именно годы их восхождения – особенные, и только упорный труд поможет им добиться невероятных успехов, которые заставят гордиться каждого жителя Манчестера или Уэльса, сборную которого также тренировал Мерфи. «Ребята, в наши времена, чтобы попасть на встречу к менеджеру, нужно было отправить запрос его секретарю, и только после разрешения того получить официальное приглашение в условленное время. Наша с Мэттом дверь открыта всегда – заходите, рассказывайте о своих проблемах, и мы сделаем все возможное, чтобы вам помочь». Оба они стали первыми тренерами в английском футболе, надевшими спортивные костюмы вместо представительных и важных плащей, что также демонстрирует особо демократичный устрой их клуба.

Мерфи, на плечах которого была возложена большая часть мотивационной работы, не старался быть отцовской фигурой для подопечных – он желал быть их другом, и именно им он являлся. «Если ты ему нравился, он дружил с тобой до конца жизни – он был очень прост и приземлен в общении», - вспоминал один из игроков сборной Уэльса. Точно так же он вел себя и в клубе, о чем рассказывает история, случившаяся во время летнего тура Юнайтед после выигрыша Кубка чемпионов 1968 года. В Мюнхене, за три дня до игры со второй местной командой, несколько английских игроков, в числе которых был Бобби Чарльтон, решили устроить себе небольшой отдых в местном баре. За беседой кто-то из ребят заметил Мерфи, сидевшего в другом конце зала вместе с директором клуба Дензилом Харуном. Как только двое отправились к выходу, Чарльтон и компания прижались к своим стульям – тренер их заметил, но не подал никакого виду.

Распрощавшись с директором, он вернулся к их столику и, не проронив ни одного обвинительного слова, заказал всем выпивки, принявшись обсуждать с парнями футбол.

Мэтт Басби, главный человек того Манчестера, знал о дружеских отношениях между Мерфи и футболистами, знал о поблажках, но, сам того не показывая, способствовал укреплению отношений между его помощником и подопечными. Это был идеальный союз: первым перед игрой в раздевалку заходил Басби – спокойно, без лишних эмоций он говорил о том, чтобы ребята выходили на поле с желанием получить удовольствие игры и не забывали о своей роли в команде. Когда Мэтт уже направлялся к тренерской скамье, к игрокам обращался Мерфи – это была эмоциональная, богатая на эпитеты и оскорбления соперников речь, приводившая игроков Юнайтед в неподдельный восторг. Басби прекрасно знал, что происходило в раздевалке в этот момент – само выступление в два акта было одной из гениальных задумок их дуэта.

После ужасной Мюнхенской трагедии февраля 1958 года Мерфи на три месяца возьмет управление над командой. Потеряв молодых и безумно талантливых ребят, он, в минуты вынужденного отсутствия Басби, соберет новую команду – в тяжелейшие для истории Юнайтед дни именно Джимми нашел в себе силы, притупив эмоциональную боль, вернуть клуб к жизни и вывести его в финал Кубка Англии. На решающей игре турнира Мерфи не было – он уже отправился на родину, чтобы начать подготовку своей сборной к чемпионату мира в Швеции.

Выход в четвертьфинал того турнира стал самым большим успехом в истории валлийского футбола и самым большим успехом менеджера Мерфи, так и не согласившегося поработать первым номером где-либо, кроме сборной своей родной страны – несмотря на заманчивые предложения от бразильской федерации, туринского Ювентуса и многих других. Начав свою работу в национальной команде с часового обращения, вызвавшего стоячую овацию игроков, он навсегда остался их другом – приехав в Швецию всего спустя месяцы после мюнхенского потрясения, Мерфи никогда не подавал виду перед своими игроками, желая держать в тонусе их психологическое состояние. Накануне каждой игры

он собирал команду в холле гостиницы, играл на пианино и пел – музыкальному мастерству он обучился в детстве, сохранив в своей основной профессии главную особенность пианиста. Нажимая, казалось бы, на видные и подвластные каждому человеку клавиши, он мог создавать настроение посредством игры – Мерфи виртуозно управлял человеческим настроением.

После победы над Венгрией, выведшей сборную Уэльса в четвертьфинал, тренер отдельно поблагодарил каждого игрока своей команды, хотя самых громких благодарностей заслуживал именно Джимми. Но вряд ли он желал их слышать – Мерфи неустанно повторял, что главными людьми в этой игре являются игроки, а свою роль воспринимал как данность, не видя оснований для почестей, которые были навеки оставлены сэру Мэтту Басби.

Единственный гол семнадцатилетнего Пеле принес Бразилии победу над Уэльсом, а сразу после игры с предложением возглавить соперника к Мерфи обратились представители южноамериканской сборной. «Спасибо за предложение, но я должен помочь Мэтту снова по частям собрать команду после того, как мы потеряли десятерых игроков в Мюнхене», - добродушно молвил Джимми, решительно направившись в холл к своим ребятам, ожидавшим нового выступления.