Пусть коммунизм остается на помойке истории

[DicKenS 958]

Пусть коммунизм остается на помойке истории

Экс-посол Великобритании в России Тони Брентон выступает против "возрождения марксизма". Его статью публикует The Times.

В связи с экономическими катаклизмами последних лет вновь становится популярным учение Карла Маркса, а его "нечитабельное" сочинение "Капитал" вновь стало бестселлером, пишет Брентон. Для тех читателей, которые в силу юного возраста пребывают в "блаженном неведении" насчет "вздорного" содержания этой книги, он в нескольких строках излагает концепцию Маркса со следующим комментарием: "это красивая теория, она обещает путь к золотому веку, есть в ней и бодрящая толика насилия вкупе с презрением к "буржуазной морали". К несчастью, почти все ее составные части ошибочны. Ни один современный экономист не воспринимает ее всерьез, и даже в нынешнем деловом климате рабочие обеспечены куда лучше, чем во времена Маркса. Но она не просто ошибочна - хуже того. Сам Маркс говорил, что смысл не в том, чтобы истолковать мир, а в том, чтобы его изменить. И я подозреваю, что он бы ужаснулся вызванным им переменам".

Сторонники возрождения коммунизма выдвигают два главных довода: что человечество еще не испробовало "настоящего" коммунизма, так как революции произошли "не в тех местах"; и что капитализм тоже приводит к жертвам. Брентон отвергает оба аргумента: альтруизм, по его мнению, утопичен и в приложении к реальности "гарантированно приведет к эксплуатации и тирании", а "капитализм, при всех своих пороках, меняет жизнь к лучшему". Годовщины возведения Берлинской стены и путча 1991 года в России, по мысли экс-посла, должны напомнить нам о необходимости избегать ошибок прошлого.

Для всей череды инспирированных немецким мыслителем революций характерна одна и та же "трагическая модель", продолжает дипломат. "Революционный авангард", освободившись от тенет буржуазной морали, зверскими методами устанавливал "временную" диктатуру пролетариата, захватывал контроль над экономикой, управлял ею плохо, убивал своих противников, и собственный комфорт начинал интересовать его куда больше, чем рабочие. Кровавая баня была невероятная. Коммунизм убил около 100 млн человек, вчетверо больше, чем уничтожила нацистская Германия".

В бытность Брентона послом Великобритании в России (2004-2008 годы) эта страна, по его наблюдениям, "все еще была травмирована своим коммунистическим прошлым". "Даже главный мясник, Сталин, в последние годы переживает возрождение", а россияне "до сих пор находятся в подчинении у жестоких и деспотичных органов безопасности... Российские авторитаризм и коррупция не смогли бы выжить в обществе, чей гражданский дух не был бы сломлен 70 годами тирании. Сам коммунизм давно мертв, а смрад от него по-прежнему идет".

Взято Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое.

[лекс 12,100]

5 минут назад, СУЛАРИУС сказал:

Тяга к красному 

Крепленому хоть? 

[лекс 12,100]

11 час назад, KOROL сказал:

А разве он возрождается?) Что-то не вижу успешной коммунистической страны в мире. Одна пыталась - надорвалась!

А он никуда и не девался.

 

Я вот к этому учению отношусь в духе универсальных типов М. Вебера.

Который рассматривал капитализм, как универсальный тип, т.е не реальность, а средство изучения реальности (средство познания). Т.е то что не существует в реальности, но посредством общепринятой терминологии (содержащей набор признаков), упрощает описание реальности (но упрощение никогда не соответствует реальности).

 

Вот Маркс для целей преобразования мира, где действительное не разумно, а разумное не действительно используя термин капитализм и описал реальность. Реальность сурова. Надо было предложить веру во что то чего можно достичь на земле. Преобразовать мир, достигнув земного рая.

 

В чем проблема? Проблема в наличии частной собственности на средства производства. С ее появлением, появляются эксплуататоры и эксплуатируемые. Устранить частную собственность на средства производства и человечество освободится.

 

Проблема в том, что все это интересно большинству лишь улучшение условий существования.

Спойлер

Известный дореволюционный философ права Новгородцев П.И. (кадет, представитель социального либерализма). Противник марксизма, но вот что он пишет о здравом зерне марксизма:

 

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое.

 

… его значение состоит не в том, что он дал абсолютную формулу общественного идеала, а в том, что в некоторых практических своих основаниях он был выражением известной исторической необходимости, относительным, но насущным требованием времени.

…. «Неимение не есть только категория, а весьма печальная действительность, так как человек, который ничего не имеет, в настоящее время и сам есть ничто, так как он отрезан как от существования вообще, так и еще более того от человеческого существования... Неимение, это самый отчаянный спиритуализм, это полнейшая недействительность человека и полнейшая действительность нечеловека, это очень положительное имение, – имение голода, холода, болезней, преступлений, унижения, идиотизма, всякой нечеловечности и противоестественности»…. С величайшей силой нравственного негодования восстает Маркс против «печальной действительности» неимения, и вслед за автором читатель проникается сознанием, что «категория неимения» должна замениться противоположной категорией, что неимущие должны стать имущими, не в смысле корыстного стяжания, а ради достойного человеческого существования. ….Эта идея достойного человеческого существования, которое должно быть обеспечено для каждого, и составляет ту жизненную правду, которая раскрывается в глубочайших прозрениях марксизма и которая в новейшее время все более входит в общее сознание. Не только из Маркса почерпает современный мир это убеждение: тысячи источников и путей проводят его в жизнь. При этом по существу принцип достойного человеческого существования есть начало либеральное, а не социалистическое, и в марксизме это начало не развивается, а затемняется….У Маркса и особенно у его последователей получило преобладание чисто внешнее, узко экономическое понимание социальной проблемы, принявшее при этом черты абсолютной утопической догмы. Экономический базис признан был источником и символом полноты жизни. На поставленную им самим задачу Маркс ответил своей утопией земного рая, подлежащей осуществлению при помощи классовой борьбы и социальной революции. В этом заключалась сущность абсолютных обетований и революционного пафоса марксизма. Труждающимся и обремененным возвещалась благая весть о скором конце их страданий, о грядущей светлой радости земли, откинувшей мысли о небе, ниспровергнувшей все прошлое, ставшей свободной, рациональной и всемогущей. В этих абсолютных обетованиях и революционных замыслах своих марксизм потерпел крушение. Как новое миросозерцание, как новое учение жизни, он умер и должен был умереть, подобно воякой утопии земного рая, подобно всякому внешнему решению сложной морально-общественной проблемы, но не могла умереть та неоспоримая правда его, которая на протяжении веков составляла живое ядро социалистических построений и которую Марксу дано было почувствовать, понять и выразить с небывалой яркостью и силой.

 

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое.

 

Среди тех прав, которые помещаются обык­новенно в современных декларациях, нет одного, которое по всем данным должно бы было найти место в символе веры современ­ного правосознания: это — право на до­стойное человеческое существование. А между тем, если есть какая-либо яркая и отличительная черта того нового воззрения, которое все более дает себя знать в различных общественных заявле­ниях, так это именно — признание за указанным правом не нравственного только, но и юридического значения. В этом случае на наших глазах совершается один из тех обычных переходов нравственного сознания в правовое, которыми отмечено прогрессивное развитие права. И, быть может, у нас в России ранее, чем где-либо, этому новому виду права суждено получить ясное принципиальное при­знание.

Но что же такое «право на достойное человеческое существование»? Не представляет ли оно собою понятия, неуловимого по содержанию и противоречивого по смыслу, слишком широкого для того, чтобы вместиться в рамки юридической регламентации, и слишком субъективного для того, чтобы быть предметом общих определений? Ко­нечно, понятие о достойной человеческой жизни открывает простор для бесконечных требований и предложений во всю меру бесконечного человеческого идеала. Но когда говорят о праве на достойное человеческое существование, то под этим следует разуметь не положительное содержа­ние человеческого идеала, а только отрицание тех условий, которые совершенно исключают возможность достойной человеческой жизни. Точно также говорим мы о праве свободной мысли и верующей совести, в смысле отрицания внешних стеснений для духа, хотя хорошо знаем, что положительное осуществление идеала внутренней свободы одним этим не может быть достигнуто.

Речь идет в данном случае, очевидно, о том, чтобы обеспечить для каждого возможность человеческого суще­ствования и освободить от гнета таких условий жизни, которые убивают человека физически и нравственно. И так как подобная забота относится прежде всего к тем, кто не может стать на твердую почву в жизненной борьбе, кто нуждается в помощи и поддержке, то обеспечение права на достойное человеческое существование ближайшим об­разом имеет в виду лиц, страдающих от экономической зависимости, от недостатка средств, от неблагоприятно сложившихся обстоятельств.

Но здесь возникает новое сомнение. Может ли право взять на себя эту задачу, столь обширную и сложную? Мы знаем взгляд старой юридической школы, которая учила, что поддержка нуждающихся не может быть задачей права:

«Этому требованию может удовлетворить уже не право, а иное начало — любовь. Тут приходится уже не охранять свободу, а восполнять недостаток средств. Это делается преж­де всего частною благотворительностью; там же, где послед­няя оказывается недостаточною, на помощь приходит госу­дарство со своею администрацией. Но в обоих случаях чело­веколюбие является не нарушением, а восполнением права. Право одно для всех; человеколюбие же имеет в виду только известную часть общества, нуждающуюся в помощи. Если бы государство вздумало во имя этого начала изменять свое право, то есть вместо установления одинаковой свободы для всех обирать богатых в пользу бедных, как этого требуют социалисты, то это было бы не только нарушением справед­ливости, но вместе с тем извращением коренных законов человеческого общежития»[1].

Этот взгляд, столь авторитетный в свое время, весь покоится на одной коренной ошибке, раскрытой как нель­зя ярче общественным развитием XIX века: ставя целью права охрану свободы и отделяя от этого потребность в восполнении средств, эта теория забывает, что пользование свободой может быть совершенно парализовано недостат­ком средств. Задача и сущность права состоит действитель­но в охране личной свободы, но для осуществления этой цели необходима и забота о материальных условиях сво­боды; без этого свобода некоторых может остаться пустым звуком, недосягаемым благом, закрепленным за ними юридически и отнятым фактически. Таким образом, имен­но во имя охраны свободы право должно взять на себя заботу о материальных условиях ее осуществления; во имя достоинства личности, оно должно взять на себя заботу об ограждении права на достойное человеческое существова­ние. Из глубины, из недр жизни к нам несутся стоны об охране этого права. Бесхитростным, исполненным глубо­кого трагизма языком рабочий люд жалуется на свое унижение: «наша жизнь хуже рабочего скота; на скоте работают почти день и ночь, вот точно такова же и наша жизнь; просим, просим вас, помогите нам скинуть тяжелое бремя, которое лежит на нас, которое закрывает нам двери к просвещению нашего ума»[2]. А что сказать об этой ужасной квалификации деревенских мужиков, которых городские рабочие называют «бродячими собаками без номера» и которых уровень жизни выражается послови­цей: «наше дело телячье — поел да в хлев».

Юристу наших дней тем менее возможно повторять старое понятие об охране формальной свободы, что сама практика жизни идет в разрез с этой теорией. Что такое фабричное законодательство, как не забота об «известной части общества, нуждающейся в помощи», забота, воспол­няющая «недостаток средств» в неравной борьбе труда с капиталом? Не очевидно ли из одного этого примера, что право не ограничивается одной охраной свободы, а берет на себя также и регулирование материальных условий ее осуществления. Несомненно, что право уже вступило на этот путь: необходимо только формулировать и закрепить ту цель, которая открывается для права на этом пути, и нам представляется, что лучшим выражением для этой цели является признание права на достойное человеческое существование[3]

Конечно, потребности человека разнообразны и субъек­тивны, и определить точно, где начинается образ жизни, достойный человека, нельзя. Однако из этого не следует, что праву здесь нечего делать и нечего определять.

Прежде всего несомненно, что в каждом обществе, в каждом положении есть свой уровень жизни, который считается нормой, и есть свой предел, за которым начина­ется недопустимая крайность…

Тут коммунизм (как общественный строй) не более чем химера.

Это некое устремление улучшать существующее.

А такой универсальный тип как капитализм позволяет его познавать, в т.ч. для целей улучшения.

И в этом смысле "коммунизм" никуда не исчезал и не исчезнет.

Цитата

под этим следует разуметь не положительное содержа­ние человеческого идеала, а только отрицание тех условий, которые совершенно исключают возможность достойной человеческой жизни. 

 

Только вот нюанс. Способы "улучшения" могут быть в форме реформ или в форме насильственных революций. И второй способ, действительно, хотелось бы выкинуть на помойку.

Изменено 02.05.2024, 06:29:15 пользователем лекс

[UBooT 18,256]

Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть скрытое содержимое.

Европа отметила Первомай. Во Франции, по данным МВД, на улицы вышли более 120 000 человек, по данным ведущего профсоюза Всеобщей конфедерации труда - более 200 000.

В Париже первомайское шествие собрало 18 000 человек, по данным префектуры полиции, профсоюзы заявили о 50 000 участников. В столице были задержаны 45 человек, 12 полицейских и жандармов получили ранения и были доставлены в больницу в срочном порядке.

Большинство митингов в стране прошли утром: в Ницце, Марселе, Страсбурге, Клермон-Ферране или Лионе, где были задержаны 22 человека.

В Сент-Этьене Рафаэля Глюксманна, кандидата от Социалистической партии - Place Publique на европейских выборах, выгнали из колонны демонстрантов, сообщили в France Blue. Студенты, многие с палестинскими флагами, кричали ему: "Проваливай!", пока его не эвакуировали силы правопорядка. "Эти нападения - результат месяцев ненависти и клеветы, умело организованных "Непокорённой Францией" и другими", - отреагировал депутат Европарламента.

1 мая - это возможность напомнить, что не все права, которыми мы пользуемся сегодня, упали с неба. Они были вырваны годами социальной борьбы профсоюзов

Лозунги этого Первомая, организованного совместно ведущими профсоюзами Франции, стали: "Против жёсткой экономии", за занятость и заработную плату. 

 

В столице Греции несколько тысяч работников транспорта присоединились к первомайским маршам. В этот день забастовки транспортников нарушили работу по всей стране. Крупнейший профсоюз работников транспорта требует вернуться к коллективным переговорам после того, как во время финансового кризиса 2010-18 годов были нарушены базовые трудовые права. В Афинах, около здания парламента, пропалестинские активисты развернули огромный палестинский флаг.

Правительство президента Эрдогана давно объявило площадь Таксим закрытой для демонстраций по соображениям безопасности. В 1977 году неизвестные вооруженные люди открыли огонь во время празднования Первомая, вызвав давку. Тогда погибли 34 человека. В среду небольшая группа представителей профсоюзов возложила венок к памятнику жертвам тех событий.